Жемчужная Триада - [22]
В поход мы собрались быстро и молча. Гнетущее настроение и почти безнадежные перспективы к веселью не располагали, всем просто хотелось как можно скорее покончить с этим и покинуть место вынужденной изоляции. Нет, конечно, взаперти нас никто не держал – я даже успела предпринять несколько вылазок в город. Только Эиннар по размерам не превосходил даже Пункт 11, а замкнутое пространство искусственной пещеры дополняло очевидное сходство поселения с тюрьмой. Прекрасное место для развития клаустрофобии, однозначно.
Глобальные политические сдвиги в ключевых мирах сказывались даже в такой глуши, как Нимея – в воздухе висело тревожное ожидание чего-то грандиозного, это можно было прочесть и на лицах торгующихся, и между слов распускающих сплетни бездельников. Все что-то предчувствовали и строили предположения, переговариваясь полушепотом, а я слушала, запоминала, размышляла, пока позволяло время.
До безымянного Легендарного места нас провожал один Цамерий. Ну, как один. Визуально – один. Фактически эм-Латуа концентрировал в себе силы едва не трети всей Жемчужной Триады. При необходимости он мог без напряжения обратить в пепел и пыль половину Нимеи, принудительно втянув связанных с ним Чудиков в Резонанс. Полагаю, Нийрав не шутил, утверждая, что возглавляемая им организация может побороться с Избранными Посвященными. Страшно лишь предположить, чем эта борьба обернется для Веселес. Вряд ли локальными жертвами.
Мне все хотелось заговорить с красноволосым Чудиком, но я не знала, что ему сказать. Если взглянуть правде в глаза, моя мать убила его отца, а потом и остальных родственников. Скорее всего, даже этим дело не ограничилось. И что тут скажешь? Формально моей вины здесь нет, но… Цамерий должен был ненавидеть все, что несет отпечаток фамилии эм-Деборо. Меня – тем более. Не было ничего удивительного в том, что меня аккуратно, практически незаметно избегали. А сколько всего хотелось его спросить…
Например, о той же Эстелле. Или о том, почему из всех миров Веселес Цамерий выбрал именно Нимею в качестве основного места жительства. Нет, серьезно, почему Нимею? Насколько же гадко, тяжело и безысходно должно быть внутри, чтобы комфортно ощущать себя в безликом каменном мешке? Тут настолько просто можно было погрузиться в апатию, будучи в великолепном настроении, оптимистично настроенным и неунывающим по жизни, что казалось странным, как город еще не превратился в некрополь.
Эм-Латуа держался все так же холодно и отстраненно, великолепно ориентируясь в невероятно сложных для навигации улочках города, компенсировавшего размеры путаностью лабиринтов-домов. То и дело из толпы его кто-то окликал, приветствовал, о чем-то спрашивал, за что-то благодарил. Неудивительно, лирен фиолетовой категории в любом мире – практически бог, что говорить о Нимее.
Очередная спираль оборвалась зияющим чистой темнотой проходом, и наша небольшая компания двинулась по восходящему тоннелю. Снова мгла, холод и неизвестность. Я старательно гнала прочь мысли о таящихся в укромных местах уродливых тварях, но все равно вздрагивала от каждого шороха. Этот мир угрожающе сильно действовал на психику.
Оказавшись вне поля зрения исчезнувшей вместе с братом Мириам, Эримонд заметно приуныл, плетясь с тихими ругательствами позади. Я так и не добилась от Лэйкера полноценного рассказа о том, кто это вообще такой. Спрашивать лично не хотелось совершенно – что-то отталкивающее было в этом молодом оппозиционере: то ли сквозящее презрение к окружающим, еще более отвратительное из-за своей необоснованности, то ли поразительная беспардонность, такая же неуместная. Тем более, Эримонд открыто заглатывал пластинки, шарики, порошки и прочую дрянь, определенно наркотическую, выуживаемую им из глубоких карманов (нашел же способ достать эту гадость в совершенно незнакомом мире). Уму непостижимо, как с такими дозировками он сохранял способность не только самостоятельно передвигаться, но и осмысленно говорить.
--- Не поднимайте глаза к небу, – предупредил Цамерий. – Мы выходим не поверхность, а солнце еще над горизонтом.
Я послушно уставилась себе под ноги, сопротивляясь обуревающему желанию поступить наоборот. Темно-синий мрак скалистого ландшафта встретил нас в компании сильного ветра, такого ледяного, будто в паре сотен шагов от нас простиралась арктическая пустыня. И чей-то пристальный взгляд. Цепкий, немигающий. Неживой. Очень хотелось обернуться, чтобы поймать его, но что-то мне подсказывало, вместо глаз я увижу воплощение тьмы в огромной окружности. Черное солнце, с ним, определенно, не все в порядке. Готова поспорить, это не мертвая звезда, завершающая цикл своего существования, обращающийся в черную дыру кусок инопланетной материи. Это существо, разумное и дикое, живое и мертвое. И оно может забрать не только глаза, если поддаться соблазну.
Впрочем, скоро мысли без посторонней помощи переключились на необходимость следить за «дорогой»: острые выступы Радужной породы явно не заботились о том, чтобы облегчить нам четверым задачу по их преодолению. Ох, как я пожалела, что рассталась с текландтскими «галошами». В мягких туфлях любая неровность ощущалась так, будто я шла босиком. И как Чудики в них ходят? Видимо, так же, как и спят на жестком камне в кельях без окон. Мазохисты.
Умереть и воскреснуть в мире сверхтехнологий… только для того, чтобы записаться добровольцем в армию и защищать абсолютно параллельные интересы чужого мира. Что может быть веселее? Особенно если твое тело становится похожим на биомашину, Сущность скрыта Блокирующим Покровом, который неизвестно как снимается, а окружающие вечно что-то недоговаривают. Знать бы, куда в очередной раз тебя забросят симпуты жизни.
Третья книга серии «Лигэкуин» — сплетение судеб, случайностей и неизбежностей в причудливом спектакле Кладбищенского Фестиваля. Дремлющий механизм саморазрушения Клиадрального Блока запущен, но вместо свободы за Аней по пятам следует смерть, и самые невероятные кошмары становятся безумной реальностью. Прошлое оказывается ложью, настоящее — иллюзией, а будущее — лишенной надежды фантазией. Скрывающийся в тени Храм Охоты отрезает последние пути к отступлению, не оставляя иного выбора, кроме как решиться на отчаянный шаг и вступить в неравную схватку с самоназванными Богами — Избранными Посвященными.
Первая книга серии «Лигэкуин» расскажет о начале невероятной истории девушки Ани, оказавшейся на стыке интересов сил настолько могущественных, насколько загадочных. Отлаженный механизм под названием «быт», как по волшебству, разрушается раз и навсегда, когда героиню отправляют в командировку, шансы вернуться из которой падают с каждым днем. Медленно, будто издеваясь, предсказуемая обыденность теряет свое лицо, оставляя вопросы без ответов. И вот, уже непонятно, то ли происходящее — реальность, то ли плод зреющего безумия.
Реальность — это то, что мы ощущаем. И как мы ощущаем — такова для нас реальность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.