Жемчужина моей коллекции - [24]

Хлопнули входные двери и в комнату ворвалась Соня. Два больших свертка болтались в ее руках.

- Вася, я попалась...

Она швырнула свертки на пол.

- Что произошло?

- Я нарвалась на Сережу.

- Ну и как?

- По-моему с ним было худо.

- Расскажи все по порядку.

Соня плюхнулась на диван.

- В институте было собрание для отъезжающих в колхоз. Только кончилось и мы всей группой пошли к метро, как вдруг, на площади Льва Толстого нарываюсь на пару. Сережа вместе с Галей в обнимку идут на встречу. Как увидели меня, так у того и другого челюсть отвисла.

- Постой, Галя твоя бывшая подруга?

- Да, лучшая причем. Сережа, голосом сухого дерева, спрашивает: "Соня?". Я ему говорю: "Простите, вы ошиблись". Иду дальше. Сережа нагоняет почти у метро. "Постойте, девушка." - кричит. Я остановилась. "Вы очень похожи на одну знакомую. Она недавно умерла." "Слушайте, молодой человек, говорю я, - если вы ко мне будете приставать, я позову милицию. Кстати, вот и она." Так он и остался стоять у метро.

- По-моему тебе нечего беспокоиться. Ты все купила для колхоза?

- Все. Даже рюкзак. Так ты думаешь, все будет в порядке?

- Думаю, да. Билеты выдали, когда уезжаешь?

- В воскресение, вечером, поезд до Свири, там наша база.

- Ты наверно голодна, там на кухне накрыта еда. Сходи поешь.

- Вот это я понимаю жизнь. Все готово, никаких забот. Ты мне наверно скоро в постель будешь по утрам подавать кофе?

- Всю жизнь мечтал. Но если тебе не нравиться моя забота, то ты можешь готовить сама.

- Нет, нет, нет. Я согласна, не надо кофе в постель.

ВОСКРЕСЕНИЕ, 1 СЕНТЯБРЯ

Три дня прошли, как один день. Пришло воскресенье. Я провожаю Соню на Московский вокзал. На перроне полно молодежи. Соня забрасывает вещи в вагон и выходит ко мне.

- Ты постарайся не рисковать, - напутствует она.

- Замечательное пожелание.

- И когда Толя с Ирой, будут уезжать, передай, что я буду помнить о них, пусть пишут.

Проводники стали загонять отъезжающих в вагон. Соня приблизилась ко мне и обняла.

- Если бы ты знал, - ее губы шепчут у моего уха, - какой ты все таки бесчувственный башмак.

Я молчу. Она отрывается и две предательские слезинки текут по ее щекам. Соня хватает мою голову и спешно целует в губы.

- Пока.

Состав дернулся и проводница подала ей руку. Соня пропала в вагоне.

ПОНЕДЕЛЬНИК, 2 СЕНТЯБРЯ

Сегодня плохой день. В связи с началом учебного года большинство женщин взяли отгул. Мужики работают вяло и часто собираются группками, чтобы покурить. К 11 часам ко мне в кабинет ворвался слесарь Быков.

- Вася, горим.

- О чем ты?

- Горим, по настоящему горим.

Теперь я встревожен.

- Где?

- Второй этаж горит.

Над нами складские помещения. Там латексы, каучук, резины и всякие химические добавки. Мы выскакиваем из кабинета. По цеху уже потянулся запах гари, похожей на вонь горевших покрышек. Часть рабочих помчались в раздевалки, другие бежали к выходу. Более смышленые разоряли буфетик, набивая карманы шоколадом, пачками чая, банками кофе и другим товаром, завезенным с утра для обеда.

- Василий Денисович, - рядом оказался начальник цеха, - обесточь участки, постарайся организовать вывоз кислородных баллонов и проследи, чтобы никого не осталось.

- Быков, к сварочному, собери людей, пусть баллоны с кислородом выкидывают в окно, - уже командую я.

Дым стал проникать во все помещения, посыпались стекла, усилились крики.

- Всем вон из помещений. На улицу, - орал я.

Какие то фигуры пронеслись мимо меня. Врываюсь в раздевалку, там уже никого. Бегу к сварочному, здесь тоже пусто, баллоны с кислородом никто не увез, они разбросаны по полу. Дыма все больше и больше. Пробегаю сверловочный участок и тут натыкаюсь на тело. Да это же дядя Федя.

- Дядя Федя, ты меня слышишь?

Рабочий застонал.

- Ты ранен?

Он молчит. Я ощупываю его и прикоснувшись к голове, чувствую, что пальцы мокрые. Это кровь. Дядя Федя опять застонал. Он открыл глаза.

- Вася? За что они меня, Вася?

- Я сейчас, дядя Федя. Я сейчас.

Я взвалил его на себя и пошел в волнах дыма. Хорошо, что ворота были открыты, мы вышли из них на свежий воздух, но все перед глазами поплыло, голова была как чугунной и мне казалось, что резиновая гарь вырывается уже из меня, и воздуха в легких совсем нет. Кто то принял от меня дядю Федю и я упал...

Резкий запах защекотал ноздри. Я открыл глаза. Рядом Лена Прохорова.

- Василий Денисович, как вы?

- Голова болит. А ты как здесь очутилась?

- Я здесь работаю.

- Не знаешь, все вышли из цеха?

- Все, все. Вы последние. Федор Ивановича увезли в больницу, вас сейчас повезут тоже.

Я пытаюсь сесть. Голова чугунная и болит пульсирующей болью.

- Лежите, Василий Денисович. У вас отравление.

- Мне предупредить... про баллоны.

Пересиливаю себя и иду на выход. Лена за мной. Мы спустились вниз и очутились на улице. Цех пылал как факел. Десятки пожарных машин сбились вокруг него.

- Василий Денисович, - рядом стоит зам директора по производству, - как вы себя чувствуете?

- Паршиво.

- У него диагноз, отравление, - добавляет Лена. - Сейчас его увезут в больницу.

- Я бы лучше отлежался дома.

- А чего? Обязательно ему лежать в больнице?