Жемчуг богов - [8]

— Я беру под защиту род Ольдора, пока долина Ирольна остается под пятой Родонагрона! — торжественно произнесла басилея и поднялась с трона — точно так же, как тридцать лет назад. И посланник, подобрав полы хламиды, кланяясь, попятился к выходу, ветры со свистом разлетелись по своим делам, и стражники, обнажив клинки, приветствовали ее решение.

Басилея окинула взглядом отроков и дев, столпившихся в дальнем конце зала, замерших в поклоне, и молча удалилась в свои покои, лишь какой-то не в меру игривый ветерок колыхнул ее мантию и испуганно умчался прятаться за низкие рваные облака.

Все повторялось бессчетное множество раз — трижды в столетие владыка Варлагора уничтожал жителей долины, стремясь закрепиться там и воздвигнуть свои твердыни, и трижды в столетие неведомый мор начинал истреблять завоевателей. Люди Родонагрона отступали за горы, и подросшие потомки рода Ольдора возвращались из Велизора в Ирольн, который расцветал, приветствуя своих истинных хозяев… Если бы дети Ольдора хоть раз обратились к ней за помощью накануне битвы, а не после нее, судьба Ирольна складывалась бы иначе, но они шли на битву, как на праздник, погибали с улыбкой в глазах и с песней на устах, ибо Глас Еги-Хранительницы обещал каждому, кто падет в битве, странствие по бесчисленным мирам и право остановить свой выбор на лучшем из них. Надеждой увидеть, что скрыто за гранью жизни, обладали лишь смертные, для которых вечный круговорот событий был лишь частью жизни, или их жизнь была лишь крохотным изгибом спирали вечности.

У входа в Розовый зал ее ожидал Данан, обняв девятиструнную лиру, такой же сгорбленный и старый, как и посланник из Ирольна. Скоро он умрет, и его место займет юноша, который стремительно и незаметно станет старцем.

Приближался час, когда басилея слушала Песнь Начала, в которой изредка еще открывались ей новые грани, хотя она повторялась слово в слово уже многие столетия. Песнь Начала была древней Эленги и даже древней Родонагрона, и стоило узловатым пальцам Данана вплестись в струны, как оживало предвечное небытие, рождался свет, отделенный от тьмы, возникали мировые сферы, и каждая вмещала в себя бесконечность. Белостенный Акрон, Город-Где-Пятится-Время, вырастал посреди небес, но путь туда знали только смертные… Они уходили, но никто из них не возвращался назад. Песнь Начала… Эленга знала, что и Родонагрон, если при вторжении в Ирольн ему удавалось захватить какого-нибудь лирника, внимает ей, когда молчат его боевые трубы, силясь поймать намек на нечто скрытое ото всех, хотя, за пределами Твердыни Варлагора за одно лишь упоминание о ней Милосердные Слуги тащили на правеж любого, будь ты тигет-воин или самый ничтожный из Просящих.

— Пой, Данан, — сказала басилея, привычно располагаясь на ложе.

Данан присел на каменный пол, пробежал пальцами по струнам, и вскоре мгновение песни иссякло.

— Ты скоро умрешь, Данан, — произнесла она, глядя в его потускневшие глаза.

— Да, Светлая, я скоро умру, — согласился Данан.

— Был ли ты счастлив, Данан?

— Мое счастье — сидеть возле твоего ложа, Светлая, и петь тебе Песнь Начала.

— А хочешь ли ты смерти?

— Нет. Но смерть хочет меня.

— Не хочешь ли ты, умерев, подать мне весть из-за Предела?

— Сейчас я хотел бы, но, переступив Предел, я забуду тебя, Светлая.

— Почему никто не слагает новых песен?

— Ничто не сравнится с Песней Начала, разве что — Песня Конца, которой мне не суждено ни спеть, ни услышать. Но до тебя она когда-нибудь донесется под звон осколков небес…

ГЛАВА 2

"Дискуссия о том, кто первым открыл Южную Лемуриду, Роб Эвери из Альби или ромейский адмирал Виттор да Сиар, не имеет под собой реальных исторических оснований, поскольку ответ очевиден. Несомненно, Роб Эвери совершил свою первую экспедицию в Новый Свет на шесть лет раньше своего соперника, и 13-го августа 2146 года его галеот «Толстый Пит» бросил якорь у берегов Северной Лемуриды. После первой же стычки с местными племенами, произошедшей 17 августа, Эвери вынужден был покинуть негостеприимный берег и отправиться назад, поскольку запасов продовольствия едва хватало на обратный путь. Через 6 дней на горизонте вновь показалась земля. Мореплаватель установил на прибрежной возвышенности штандарт верховного вождя альбйцев и сакидов Гордена II, после чего, не задерживаясь, взял курс на Альби. Попытки альбийских историков доказать, что эта земля была северной оконечностью Южной Лемуриды, нельзя считать состоятельными, поскольку ширина океанского пролива, разделяющего Южную и Северную Лемуриды, в самом узком месте составляет 1320 морских миль, и галеот Эвери, который, по оценкам специалистов, был способен развивать скорость не более 5,5 узлов при попутном ветре, не мог преодолеть это расстояние за шесть дней. Очевидно, что земля, им обнаруженная, могла быть только островом Бандоро-Ико.

Следует также учесть существовавшее в тот период экономическое и политическое положение Ромейской Республики и Альби, который, по сути, еще оставался племенным союзом с весьма слабыми признаками централизации. Ромейская Империя испытывала тогда значительные центробежные тенденции, переживала период упадка, но, тем не менее, оставалась крупнейшей мировой державой с гигантскими людскими и финансовыми ресурсам. Альбийцам лишь за сотню лет до означенных событий удалось отвоевать у варягов свою независимость, и они на тот период имели лишь зачатки государственности. Земли, открытые Робом Эвери, более двухсот лет оставались лишь формально владениями альбийской короны.