Желтый дьявол - [6]
— Солодовников! Тут что-то… Скажи, чтоб увели шпионов и чтоб удалились посторонние.
Когда все вышли, Лазо подвинул скамью Ефиму. Ефим в кратких словах рассказал Лазо о том, что он увидел в купе генерала Сизо. Рассказал, как потом, сорвавшись на виадуке, он еле живой пополз к станции. По дороге его подобрал кочегар Спиридоныч.
— Дальше — я очнулся уже в больнице, в Манчжурии, а по выходе из больницы меня мобилизовали семеновцы. Настоящие документы полковника все время находились при мне.
— Поезжай немедленно к Яковлеву и передай ему документы, — говорит Лазо.
— Хорошо, — Ефим собирается уходить.
— Постой, тут какая-то новость, — говорит Лазо, принимая от ординарца телеграмму.
Штаб фронта. Лазо. Чехи восстали. Яковлев.
Глава 3-я
АВАНТЮРИСТКА
1. Арест авантюристки
Предместье Иркутска Глазково. В меблированных комнатах «Звездочка» баронесса Глинская делает свой утренний туалет.
В соседней комнате ее ждут несколько переодетых в штатское белогвардейских офицеров.
Разговор.
— Да, чорт возьми! Если-б не эти проклятые Черемховцы, Иркутск был бы нашим.
— Да, если б вы раньше овладели портфелем, может быть восстание было бы выиграно.
— Ничего. Еще не поздно. Портфель в верных руках полковника С.
— Он уже назначен комиссаром Центро-Сибири.
— Ну, а тот настоящий?
— Мертв! Можете быть покойны.
— Расскажите, как обстоит дело с организацией восстания в Иркутске.
— Здесь вдохновительница восстания — наш штаб — баронесса Глинская. Она всего неделю как из Петрограда. А вот и сама…
В комнату, шурша шелками, входит изящная, надушенная баронесса.
— Здравствуйте, господа!
Присутствующие в комнате вскакивают со своих мест и, торопясь, один за другим прикладываются к выхоленной руке баронессы.
— Господа, — говорит баронесса, опустившись в кресло. — Мы можем открыть наше совещание. Полковник Эллерц Усов — ваше сообщение.
— Оно очень краткое, — отвечает полковник, — чехи на днях восстанут. Тайным советом Японии гарантирована поддержка… Я хотел бы…
Полковник делает паузу и прислушивается.
— Какой-то шум на лестнице, — шопотом замечает один из офицеров.
Моментально все настораживаются. Баронесса Глинская бледнеет и выхватывает из-за корсажа браунинг.
— Господа, мы окружены!
Все хватаются за револьверы. Слышны гулкие удары в дверь. Офицеры громоздят к ней шкафы, столы и стулья.
— Сдавайтесь! — кто-то кричит сквозь импровизированную баррикаду.
Офицеры отвечают залпом.
Вдруг что-то блестящее мелькает над загромождениями и…
В соседней комнате баронесса Глинская лихорадочно связывает концы сорванных портьер, выбрасывает один конец их через открытое окно, другой конец привязывает к оконной раме. Еще момент — и баронесса вскакивает на подоконник, цепко ухватившись за спускающуюся вдоль стены портьеру…
…и гулко об пол ударяется граната. Затем оглушительный взрыв, и в воздух взлетают окровавленные куски человеческого мяса…
На баронессу валятся осколки стекла… Баронесса выпускает из рук портьеру и падает вниз…
2. Оперативный штаб в тюрьме
В камере № 59 баронесса Глинская. Она уже второй день, как в тюрьме, попавшая прямо с побега в руки ЧК.
Баронесса не унывает. Она уже успела познакомиться со своими тюремщиками. Она уже связана с волей и свободно переговаривается с соседними камерами.
Удивительная красота баронессы оказывает ей не малое содействие во всех ее замыслах.
— Глинская, выходите!
— Куда?
— На допрос, — отрывисто бросает конвоир.
По узким коридорам он проводит ее в неуютную накуренную комнату следователя.
Следователь — маленький белобрысый старичок, поправляя золотое пенсне, вскидывает глаза.
— Вы Глинская?
— Я!
— Очень приятно, — нечаянно вырывается у следователя. Как ни старается он, но не может скрыть своего очарования красотой баронессы.
— Разрешите сесть, — говорит баронесса, видя его смущение.
— О, пожалуйста!
Баронесса садится сбоку следователя. Два дня тюрьмы не могли развеять волнующий запах духов баронессы, а ее пышная грудь, — как раз в том направлении, в котором сейчас смотрит следователь.
Кокетливо улыбаясь, баронесса трогает какую-то вещичку на столе, приковывая этим взгляд следователя к своим тонким выхоленным пальцам, изящно отманикюренным ногтям. Конечно, следователь не замечает, как другая рука баронессы опускает в наружный карман его пиджака какой-то конверт.
— Не пора ли приступить к допросу, — говорит баронесса, — хотя я сегодня так устала, что если б можно было отложить допрос, я бы…
— О, не беспокойтесь! Я ведь могу навестить вас и в камере. Я сам зайду. Да-да!
И неуклюже ковыляя на старческих дряхлых ногах, следователь провожает баронессу до двери.
— Не забудьте прийти в этом пиджаке. Вы мне в нем очень нравитесь.
И очаровательно улыбаясь, баронесса удаляется.
3. Смерть или симуляция
— Скорее в камеру 59! Врача. О, это ужасно! А где начальник тюрьмы? Нужно составить акт.
Белобрысый старичок суетится не в меру. Похоже, что в тюрьме открыли склад динамита, или удрали все заключенные.
Ни то, ни другое не случилось. Просто часовой заглянул в глазок камеры 59 и увидел спящую Глинскую.
Можно спать неподвижно час-два, но нельзя спать в течение всего дня. Неподвижность Глинской показалась надзирателю подозрительной. Не разбудив баронессу окликами, он побежал к начальнику.
