Желтый дьявол - [3]
Тишина… Все ждут.
В глубине салон-вагона сидит невзрачный японец в потертом генеральском мундире. На лацкане мундира небольшая бриллиантовая звезда в императорской короне. Это знак, означающий, что генерал член Генро — Верховного тайного совета Японии.
Между ног у генерала огромная плевательница. От времени до времени тишину нарушают звучные:
— Хар-тьфу. — Это генерал плюется.
Но присутствующим нужны не плевки генерала. Они ждут его решительных слов.
Князь Кудашев, бывший царский посланник в Пекине, только что закончил свой доклад.
— Момент требует решительной борьбы с большевиками, — сказал князь. — Организация этой борьбы на Дальнем Востоке зависит от Вас, генерал.
— Все? — еще раз отхаркнувшись, спрашивает генерал.
— Все, ваше высокопревосходительство.
— Что вы можете для этого предложить?
— Вы спрашиваете о денежных ресурсах?
— Да!
— Боксерский долг России, концессии в Китае и из личных средств посольства один миллион рублей.
— Всего?
— Около трех миллионов.
Хар-тьфу!
— Так, — О-ой поворачивается к генералу Хорвату и тычет в него пальцем:
— Ты!
Генерал Хорват вздрагивает, затем поглаживая свою бороду, произносит угодливо:
— К.-В. ж. д.[2] со всеми ресурсами и средствами передвижения в вашем распоряжении.
Опять плевок. О-ой поворачивается к полковнику Солодовникову.
— Ты! Твой план, люди?
Полковник Солодовников спокойно разворачивает карту.
— Вот здесь общий стратегический план. Здесь дислокация войск неприятеля, а вот наш оперативный план: сила и техника.
— А люди?
— У князя Кудашева есть Семенов, Унгерн…
— Ну, эта рвань всегда найдется, — О-ой по-японски генералу Сизо…
В ответ на его слова японец хитро улыбается.
— Где ты будешь? — спрашивает О-ой Солодовникова.
— Я? Я с мандатом Москвы прикомандировываюсь к оперативному штабу Центро-Сибири.
— Шпион, а дальше!
— Дальше, организация чехо-словацкого восстания в иркутском секторе.
— Что это, приказ Нуланса?
— Да, вернее, нет. Это об'единение плана. Ведь цели у нас одни.
— Ты забываешься! У французских ростовщиков и императорской Японии цели не одни. Ты должен только наблюдать — связь с Сизо, но никакого руководства в об'единении.
— Но, генерал…
— Молчать! — у меня свой план.
— …Этот дурак наивен, — он не знает, что французские со-баки думают у нас вырвать Северный Китай — а мы хотим весь Дальний Восток, до Байкала. — Опять бросает генерал по-японски Сизо.
— О! Великая императорская Япония, она будет еще величественнее!
— О!..
Генерал выхаркнул целый поток плевков.
Сизо и его ад‘ютант вскакивают и прикладывают руку к козырьку.
— О-о!
Полковник Солодовников, задрожав от злости, сжимает кулаки, потом отвернувшись обтирает платком лицо, забрызганное слюной японца.
Пауза. Потом:
— Так… Все. Об остальном сговориться с генералом Сизо. — Вам, князь, — так же… только не распускайте своих людей.
Подумав. Жест руки:
— Можете идти. До свидания, князь.
— Надеюсь, «до свидания»… Россия вас не забудет.
— Да! — И заключительный аккорд плевков сыплется из гнилого рта генерала О-ой — члена Верховного тайного совета Японии — Генро.
Глава 2-я
ГРОМ…
1. Оборванный провод
Большой, просто уставленный кабинет председателя Центро-Сибири. Товарищ Яковлев работает.
Москва требует чехов разоружать, и возможно скорее продвигать на Восток. На Востоке у ворот в Тихий Океан — тоже неладно что-то: какой-то подозрительный флирт союзников с чехами, — союзники медлят с их отправкой на родину.
Входит Гейцман — комиссар иностранных дел Центро-Сибири. У него черное озабоченное лицо, он угловат, покашливает и картавит.
— Знаете, мне сообщили, что «Микасо» сегодня в ночь вошел без разрешения в бухту Золотой Рог, встал на якорь против Совета. С орудий были сняты чехлы.
— Да-а… еще одно лишнее подтверждение моих догадок.
— Каких?
— Сам не знаю точно — многих… Да вы их знаете… Но, давайте-ка, поговорим с Владивостоком.
Товарищ! — И Яковлев вызвал из соседней комнаты телеграфиста.
Та-та-та, тарр-так-так. Р. -..-…-…-…-..-
— Владивосток… товарищ Яковлев, отвечает Владивосток.
— Кто говорит?
— С-у-х-а-н-о-в…
— Костя? Хорошо!.. Спросите его, товарищ: правда-ли, пришел к ним в гости броненосец «Микасо», и что он с собою привез.
— Может быть… и Гейцман, не договорив, махнул рукой.
— Что? Ах, уж вы пессимист…
Та-та-та… роковая лента идет, телеграфист читает:
— Да, «Микасо» пришел. Настроение у японцев внешне — обычное, но броненосец вошел довольно не корректно.
— Как с чехами?
— Самое лучшее…
— Союзники?
— Обычно сдержанны, горды и…
— И что — и.
— Тр-тр-та-та… и…
— Не отвечают… как будто оборвалась линия… нет тока… трансляция может быть еще работает.
— Попробуйте, возьмите ближе.
— Пробую, не берет.
— Скорее на вокзал — попытаемся по железнодорожному проводу.
— Машину… быстро… едем.
2. На раз'езде
… — Ах, ты красная собака! — Удар саблей ссекает часть груди с рукой, и труп красноармейца валится. Эскадрон врывается на станцию.
— К стенке их, на столбы!
Несколько ударов сабель, несколько выстрелов, хряст позвонков, вопль, тихий стон — и все кончено.
Раз‘езд 86-й в одиннадцати верстах от китайской границы и станции Манчжурии в руках белогвардейского раз'езда.
Офицер дает еще какие-то распоряжения, сам идет смотреть, как подпиливают телеграфный столб, а после того как он спилен и валится, повисая на проводах — подбегает и рубит.
