Желтый дьявол - [23]
Ильицкий не выдержал и раскатился: — сзади стреляют, впереди — никого.
…А здесь — «все нации»…
Броневик тихо стал отходить.
Фронт покидали без выстрела.
А в тыл — навели орудия.
Едем — приготовились…
На всякий случай…
4. Хвосты
— Чехи обошли, вот и отступили…
Длинный, черный капитан Сакович — спец, командующий войсками Приморского сектора, защищается.
Часто он вытягивает свою тонкую, жилистую шею и пальцем за воротник — выправляет его, точно он ему мешает.
Длинный салон-вагон.
Расширенное заседание командного состава фронта и Дальсовнаркома.
… Как быть дальше — японцы выступили…
Всех занимает неотвязная мысль.
— Вот кого нам благодарить! — и Краснолобов Ильницкому газету, через стол, передает: — Меньшевиков!
… — Вот, читай: «Нам не надо Дарданелл»… — и пальцем на заголовок — видишь, как упрашивает подлец Ходоров англичан снять с «Суффолька» дальнобойные орудия… Распинается…
— Упросил, сняли… а позавчера ими и садили по нам. — Николай из угла Ильицкому.
— А потом японцы пошли в наступление, — Сакович ободренно…
— А потом вы бежали… и со страху по своим стреляли… — Николай озлобленно.
— Ну, ну, это кончено! — и Краснолобов громко…
Чувствовалась накаленность атмосферы недоверия, плохой распорядительности командующего.
Краснолобов:
— Теперь нужно думать, как исправить… и все-таки перейти в наступление — обязательно… — разряжает атмосферу конфликта…
Но наступать!..
— Надо организовать партизанские отряды — хорошо вооружить, дорогу взорвать, да с магистрали долой… в сопки.
Никто не верит серьезности слов начальника левого фланга.
… — Паника… думают многие — струсил…
Но Ильицкий и Тонконогий поддерживают Николая. Краснолобов молчит: он хочет бороться фронтом…
— Лазо бы сюда — думает.
А Сакович наклонился к Чумаку на ухо:
— Жена бросила: к белогвардейскому офицеру ушла… Тот на него недоуменно…
А командующий еще:
… — И воротничков нет…
Чумак отвернулся, ничего не сказал… Не мог…
Встал, сплюнул, подошел к товарищу, говорившему о партизанских отрядах, хлопнул его по бритому затылку:
— Верно, брат — партизанить надо!
И вышел из салона.
… — В очередь! В очередь становись!.. — кричат из длинного хвоста.
Жарко, душно на станции… А хвост, извиваясь, бежит из станции на перрон, в станционный садик, там на пути к эшелону.
У столика в углу, потные, грязные сидят двое: Гапон — комиссар финансов Дальсовнаркома и Чумак — начхоз фронта.
— Получай! — и Гапон передает пачку косарей[6] красноармейцам.
А Чумак ему же — чистый паспортный бланк:
— Заполни свое имя и фамилию! Просто…
И движется хвост.
Приморская армия получает деньги и паспорта…
— Довольно, повоевали!.. — разговоры.
— Разве мы можем против всех наций!..
— Верно!
— Ну, ты — «верно». — Гапон через дымчатые очки на него: — уже получал, хочет второй раз…
Шум, гам, ругня…
Не удалось — узнали…
— Дальше! Следующий…
И тянется хвост…
И это — не на одной станции — на многих: на Имане, на Бикине, на Розенгардовке…
Такие же хвосты.
Решили — приморскую красноармейскую часть армии мобилизованных распустить…
Распускают — рассчитывают:
— Даешь косари!..
В хвосте:
— А мы — в сопки! — и рабочий Временных Мастерских с Первой речки прикручивает покрепче ремешки сумки: — верно, товарищ Тонконогий!..
С ним уходит отряд, далеко — в тыл, к неприятелю…
Бодрые веселые ребята, все — красногвардейцы, все — рабочие.
Николай и Ильицкий прощаются с Тонконогим:
— Во Владивосток?
— Во Владивосток!
— Увидимся!
5. Кружево техники
Без края в ширь, серым стальным зеркалом лег у Хабаровского крутика полноводный таежный Амур. Такой же неверный, изменчивый, как гуран[7], сахалинец со своим метким карабином в тайге, на шурфах, как обманчивое близкое марево синего Сихота-Алиньского хребта.
То безмолвный, беззвучный он катится в песчаных плесах хлебородной амурской житницы; то гремит, кричит и клекочет, прорываясь в Хинганских ущельях…
Вот по этому простору, от города Хабаровска, через трехверстную ширь переброшено чудо…
Амурский девятнадцатипролетный мост.
— Мост! — Ильицкий в купэ Краснолобову.
Гром — точно в туннель эшелон.
Переплеты, радиусы, широкие угольники длинными линейками быстро вбегающие в воздушную высь. Там — крепко схваченные верхней дугой пролета… Вертикальные угольники-столбы перемычек.
Легкость переплетов — кружево, тенями полос в окна пульмановского вагона.
Краснолобов к окну.
Тайшин, Максим и Гапон — в купэ считают оставшиеся от хвостов косари.
А внизу, под вагонами — хрустят и трещат шпалы — мягко поют рельсы. А ниже — бездна десятисаженная.
Серое полотно Амура.
Шумит, бурлит, окатывая быки, пенясь вокруг — урчит недовольный волнами…
Широкий полноводный Амур.
Последним за Амур уходит Дальсовнарком и штаб.
За ними — прикрывая отход — броневик с подрывниками.
… — Глупость! Дурной, говорю, глупость… — широкий длинный начальник подрывной команды Лунев подбоченясь на броневике:
— Вот уедем, не взорвем — а они за нами… Шапкой нас накроют… И до Зеи не успеем доехать…
— Нельзя, он прав…
— А война? А мы… — армия…
— Какая там армия!..
— А крестьяне просили, слышал? — Наш питомник, говорят… ведь этакую махину исправить — года надо… Замучает край — хлеб подорожает в Приморье — а они только амурским и живут…
Профессор Фордхэмского университета Оскар Халецки на страницах своей книги прослеживает историю народов Центральной и Восточной Европы с древних времен до середины ХХ века. Автор освещает процессы формирования национальной идентичности и станов ления государств славян, народов Балтии, Подунавья и Балкан. Размышляя об истоках геополитических конфликтов и культурной общности народов, населяющих ключевой регион в самом сердце Европы, историк делает вывод, что свобода и независимость каждого народа необходима для стабильного баланса сил на континенте и развития цивилизации в целом.
«Паровой дом» рассказывает о путешествиях нескольких европейцев по Индии в чудесном механическом аппарате, по форме очень похожем на слона. Драматические столкновения героев, ведущих между собой давний политический спор, происходят на фоне великолепной природы, замечательных памятников истории и архитектуры... «Дядюшка Робинзон» — первая попытка Жюля Верна создать приключенческий роман, в котором познавательное начало органично сочеталось бы с живой, запутанной интригой. Многие мотивы этого неоконченного произведения перенесены в знаменитый «Таинственный остров». Очерк «Воспоминания о детстве и юности» — об отроческих увлечениях автора, о пробуждении в нем интереса к странствиям и книгам.
Иностранный легион. Здесь рискуют жизнью в колониальном аду лихие парни, которым в сущности, нечего терять. Африка, Азия, джунгли, пустыни — куда только не забрасывает судьба этих блудных сыновей Франции… Кто-то погнался за большими деньгами. Кто-то мечтал о дальних странах и увлекательных приключениях. Кто-то просто скрылся под белой военной формой от закона. Но под палящим солнцем Алжира нет ни правых, ни виноватых, ни людей чести, ни подлецов. И еще там нет трусов — потому что трусы просто не выживают среди бесчисленных опасностей, из которых состоит обычная жизнь легионеров…
Древние времена Карелии и Суоми. Здесь быль переплетается с небылью, владения людей соседствуют с владениями богов и духов. Здесь чародеи и прорицатели живут среди простого люда, взирает с небес Громовержец Укко, грозит вечной ночью Хозяин Зимы. Где-то на просторах от Ингрии до Лапландии вращается Пёстрая крышка – таинственное Сампо, источник счастья и богатства своих обладателей. Здесь создали легенды «Калевалы» – или, может быть, сложили в руны отголоски былого? Главный герой – карельский сказитель Антеро – вместе со своим племянником Тойво отправляется в путь, чтобы разгадать загадку Сампо.
Действие этого увлекательного исторического романа происходит во Франции времён правления Людовика ХIV. Страна охвачена эпидемией отравительства, которая проникла на самые верхние этажи власти. В преступлениях оказываются замешанными и королевские фрейлины. Их кавалерам приходится предпринять самостоятельное расследование, чтобы отстоять честь и достоинство своих возлюбленных и не допустить их гибели. Однако против юных красавиц ополчились совсем нешуточные силы, противостоять которым в одиночку невозможно.
Лорд Пальмур, аристократ-востоковед и по совместительству агент британской разведки, становится первым европейцем, проникшим в таинственный Кафиристан — горную страну, созданную потомками древних бактриан. В небольшом и не переиздававшемся с 1928 г. романе советского писателя и дипломата Н. Равича экзотика, эротика и фантастический вымысел сочетаются с «Большой игрой» в Центральной Азии и описаниями войны в Бухаре.
Фантастическая история о том, как переодетый черт посетил игорный дом в Петербурге, а также о невероятной удаче бедного художника Виталина.Повесть «Карточный мир» принадлежит перу А. Зарина (1862-1929) — известного в свое время прозаика и журналиста, автора многочисленных бытовых, исторических и детективных романов.
В книгу вошел не переиздававшийся очерк К. Бальмонта «Океания», стихотворения, навеянные путешествием поэта по Океании в 1912 г. и поэтические обработки легенд Океании из сборника «Гимны, песни и замыслы древних».
Четверо ученых, цвет европейской науки, отправляются в смелую экспедицию… Их путь лежит в глубь мрачных болот Бельгийского Конго, в неизведанный край, где были найдены живые образцы давно вымерших повсюду на Земле растений и моллюсков. Но экспедицию ждет трагический финал. На поиски пропавших ученых устремляется молодой путешественник и авантюрист Леон Беран. С какими неслыханными приключениями столкнется он в неведомых дебрях Африки?Захватывающий роман Р. Т. де Баржи достойно продолжает традиции «Затерянного мира» А. Конан Дойля.
Впервые на русском языке — одно из самых знаменитых фантастических произведений на тему «полой Земли» и тайн ледяной Арктики, «Дымный Бог» американского писателя, предпринимателя и афериста Уиллиса Эмерсона.Судьба повести сложилась неожиданно: фантазия Эмерсона была поднята на щит современными искателями Агартхи и подземных баз НЛО…Книга «Дымный Бог» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций произведений, которые относятся к жанру «затерянных миров» — старому и вечно новому жанру фантастической и приключенческой литературы.