Желтый бес - [7]

Так вот. Подбери сопли, фуфел, кому ты на хрен нужен! Наверно, начитался газет, в которых регулярно сообщается о растущих золотовалютных резервах матери родины. О нефте-газодолларах, которые текут в страну бурлящим потоком. А может, ты читал обращение Президента к Федеральному Собранию, где красиво сказано о социальных обязательствах, о людях? Это пиар, кегля. И рассчитан он не на людей, а на электорат. То есть  на стадо баранов с правом голоса. Если бы ты хоть раз посмотрел на это самое «фед. собрание» в прямом эфире, то заметил бы, как много сонных морд в зале. Некоторые  куняют, даже не стыдясь камер. Им все равно, че там и кто там шлепает губами в микрофон. Потому что исполнять они будут не то, что оглашается на всю страну, а то, что пришлют спецпочтой, с фельдъегерем. Вот эти приказы выполнят точно, быстро и в срок, а иначе голову снимут. Конечно, не в прямом смысле. Ну, например, пилот губернаторского вертолета – экстра-класса летчик, не какой нибудь практикант! - вдруг не увидит провода высоковольтной лини электропередач, которые тут уже сто лет висят. Вот не заметит и все! И комиссия экспертов из Москвы подтвердит: да, не заметил. А вертолет был исправен, вот и бумаги есть соответствующие … Нет, тот, кто сидит в Главном кресле, искренне верит в то, что говорит. Наверно. Он и вправду хочет, чтобы все было именно так, как написано. Но те, кто в зале и те, кто за ними, делать ничего не будут. Не надо им. Они и так хорошо устроились в жизни и менять ничего не хотят. А работать … Есть подчиненные, за это деньгу получают.

В отверстии наверху мелькнула тень. Округлый предмет, похожий на тарелку, шлепается на пол. Куски разлетаются по всей яме, один падает прямо на колени Антона. Это кусок черствого хлеба. Круглый предмет – засохшая лепешка. Антон брезгливо нюхает – пахнет плесенью и навозом. «Обойдусь пока», - решает он и кусок летит на пол. Круг света над головой темнеет, яму заполняет мрак. Сверху доносится далекий лай собак, визгливые голоса детей, потом все стихает. Незаметно для себя Антон засыпает. … режущий уши вопль прерывает сон. Странное завывание, похожее на рев ишака и визг свиньи одновременно, будит Антона и заставляет его вскочить на ноги. Раздаются веселые выкрики и смех. Уже рассвело и Антону хорошо видно, как от края ямы убирают раструб громкоговорителя. Появляется смуглое лицо, счастливая улыбка растягивает щербатую пасть до ушей. Гнусавый голос произносит на корявом русском:

- Вставай, рашка! Спать многавредна!

Сверху обрушивается длинная палка с поперечинами. Деревянные обрубки привязаны проволокой, держатся крепко. Осторожно, чтобы не сорваться, Антон выбирается из ямы. Встающее из-за неровного горизонта солнце хлещет по глазам ослепительной пощечиной, Антон поспешно отворачивается. Жесткие пальцы сжимают воротник куртки вместе с волосами, следует рывок и Антон падает лицом в грязь. Раздаются смешки, несколько камней падает совсем рядом. Резкий выкрик обрывает смех. Антон поднимается с земли. Рот полон вонючей глины, над бровью саднит порез, первые капли крови текут прямо в глаз. Но, едва он становится на четвереньки, мощный удар ногой подбрасывает его и Антон катится по земле, едва не теряя сознания от боли. Небо и земля несколько раз меняется местами. Антон садится и судорожно отползает подальше от того, кто так жестоко ударил. Он пятится, быстро перебирая руками, загребая пыль задом, лицо искажено страхом и болью. Опят слышен смех - не то детский, не то женский. Спина упирается во что-то твердое, в затылок остро тычется камень или сучок, хрен знает. Наконец, удается открыть глаза и Антон оглядывается. Он внутри дома без крыши, так показалось вначале. Потом догадался, что это двор такой, со всех сторон огороженный глиняным забором. В середине чернеет дыра, торчит палка с перекладинами. Площадка невелика, примерно десять на десять метров. Одна дверь. Сейчас она распахнута, из темного прямоугольника выглядывают смеющиеся детские лица. В нескольких шагах от Антона стоит смуглый человек в просторных штанах и рубахе. Ткань когда-то была белой, сейчас покрыта желтыми пятнам высохшего пота и разводами грязи. Торс перепоясан накрест пулеметной лентой, штаны заправлены в ботинки с высокими берцами и толстенной подошвой. Носы блестят металлом. На несуразно маленькой голове тюрбан цвета весенней травы. Лицо наполовину закрывают солнцезащитные очки а-ля Миша Джексон. Жиденькая бородка заплетена в косичку и забавно трепыхается при каждом шевелении челюстью, словно мокрый кошачий хвостик. Неизвестный выдувает бледно-розовый пузырь жвачки. Он лопается и, словно гигантская сопля, виснет на рыле. Губы складываются в огузок и жвачка с шумом втягивается в рот. Неизвестный жирно причмокивает. Опять раздается странный вопль. Только теперь он звучит намного тише и откуда-то сверху. Антон искоса бросает взгляд. Из-за кромки забора видна башня, шпиль. Орут оттуда.

- Ты кто такой? – спросил Антон. – Что надо?

- Твой дело молчи. Панял, пес? – прогнусавил в ответ очкастый.

Антон взглянул внимательнее. Нос незнакомца искривлен этакой скобкой и чуть вдавлен. «Сифилитик, что ли? – встревожено подумал Антон. – Или просто в рыло дали как следует? Не заразиться бы тут». Он слышал от знакомых, что бывали в африканских странах, какие тут случаются эпидемии, сколько людей болеет СПИДом, лихорадкой Эболи или гепатитом С. Отсутствие достаточного количества воды, невежество населения и полное пренебрежение гигиеной превращает любую африканскую страну в настоящую «чумную провинцию». Можно подцепить такую заразу, о которой наши врачи просто не знают. Лечиться будешь до конца жизни. Из дверного проема послышался шум, прозвучали резкие выкрики. Чумазые детишки мгновенно исчезли, словно испарились. Во двор выходят два негра. Оба с автоматами, лица скрыты красными шапочками, натянутыми до подбородка, в отверстиях блестят глаза. Голые  торсы разукрашены замысловатой татуировкой, странными значками. Вместо штанов просторные цветастые юбки. Белые кроссовки надеты на босы ноги, бантики шнурков затейливо колышутся в такт шагам. Следом важно ступает какое-то … блин, чудак на букву «м» в перьях! Тоже в юбке, только оранжевой, белых полусапожках. Выпуклый животик располосован татуировкой, торчит пупок, как детская соска. На голове – Антон не поверил глазам! – хоккейный шлем, грубо выкрашенный зеленой краской. Из макушки торчит пучок желтых перьев. Прозрачная защитная маска тоже выкрашена, но так, чтобы можно было видеть, а вот черты лица остались неразличимы. Широкий пояс и пистолет в белой кобуре завершают облик. Если бы не оружие, Антон счел бы вошедших людей психами. Он почувствовал, как уголки губ растягиваются в улыбке против воли. Вспомнил, как совсем недавно его били и пинали. Улыбка скончалась, еще не родившись. Ряженые придурки подходят ближе. Бодигарды в юбках становятся по бокам, стволы калашниковых глядят Антону в лицо. Из-под хоккейного шлема раздается бормотание на незнакомом языке. «Очки» тут как тут, подобострастно переводят, мешая русские и английские слова :