Желтый бес - [10]

- Шевелись, насекомое! – раздался голос с вышины. – Нас уже ищут, чтобы спустить шкуру.

Последний аргумент подействовал. Антон подпрыгнул. Пальцы сжали каменный выступ, мускулы напряглись. Подражая герою Сильвестра Сталлоне, Антон подтянулся на руках. Схватился за следующий выступ, уперся ногами, опять подтянулся … Обливаясь потом и обмирая от ужаса, представляя, как шлепнется на острые камни внизу, Антон добрался до гребня. Из последних сил уперся руками в горячий камень, рванулся, словно утопающий из проруби и мешком свалился на базальтовую плиту. Капли пота упали на раскаленную поверхность, с шипением вскипели. Щеку ожгло огнем, но Антон не почуял – до того устал.

- Вставай! – прохрипел безжалостный голос.

Антон опять бежал, потом шел, затем опять бежал. Наконец, в глазах мелькнуло что-то темное, в лицо повеяло влажной прохладой и голос палача сообщил:

- Приехали … можешь пойти умыться.

Ничего не соображающий от усталости Антон разобрал только последнее слово. Чахнущий мозг с трудом выстроил цепочку причинно-следственных связей, отыскал аналоги и синонимы, но в последний момент выдал и ложку дегтя – воробьи купаются в пыли!

- Да ну! Не может быть такое кидалово, - не поверил Антон.

Он попробовал открыть глаза. Слипшиеся веки разодрались с такой болью, будто успели срастись за время путешествия. Со второй попытки все же получилось. Антон стоит на дне большого колодца. Серые стены уходят ввысь, вокруг царит приятный полумрак. Впереди камень расступается, образуя широкий проход. Небольшой ручеек падает откуда-то сверху. На полу образовалась громадная лужа, из которой выбегает узкий поток. Вода весело шныряет по каменному коридору и ныряет в реку. Ее мутно-пенный язык виден неподалеку. Антон поднимает лицо. С прохладного дна ямы далекое небо кажется нежно-голубым и добрым, а злого солнца вовсе не видать.

Впереди послышался мощный всплеск, знакомый голос крикнул:

- Ты что, сознание потерял? Иди, умойся, чудо!

Держась руками за стены, Антон приблизился к небольшому озерку. Ноги подгибаются, плашмя, как спиленный столб, рушится в воду … На берег Антон выполз не скоро.

- Давай знакомиться. Меня зовут Андрей, фамилия Федоренко, - сказал невысокий, худощавый парень, протягивая руку.

Продолговатое лицо покрыто веснушками, нос картошечкой, выцветших бровей почти не видно. На скулах темнеют пятна, широкая грудь в кровоподтеках. Но в серых глазах смех и ни капли печали.

- Антон. Антон Лыткин, - тихо ответил Антон и вяло пожал пальцы.

- Очень, оч-чень приятно, - склонив голову, произнес дежурную фразу новый знакомый. – А теперь, господин Лыткин, расскажите, как угораздило вас попасть в плен к местным разбойникам?

- Да, такая прикольная фигня получилась, - пожал Антон плечами. - Все началось еще дома … - и рассказал свою историю, начиная от института и закончив поездкой в Египет.

- Играть, значит, любишь … - задумчиво произнес Андрей. – Ну что ж, это погубило многих великих. Почитай Достоевского, у него целый романище родился после того, как он сам в пух и прах продулся в Монте-Карло.

- Обязательно прочту, - согласился Антон. - Только вот выберусь отсюда.

- Так ведь тебя ждут дома … э-э … кредиторы и все такое. Может, не стоит торопиться? – усмехнулся Андрей.

- Да. Спасибо, что напомнил.

Антон сразу помрачнел. Андрей хмыкнул. Пальцы коснулись воротника рубашки, начали что-то там доставать. Через несколько секунд Андрей держит между указательным и большим пальцем иголку с ниткой. Аккуратно кладет на плоский камень, затем осторожно снимает рубашку. От нее мало что осталось, в основном, рукава. Андрей с хряском отрывает, располосовывает вдоль шва, срывает манжеты. Антон поворачивается на треск, удивленно спрашивает:

- Портняжничаешь? Никак, на званый вечер собрался?

- Именно так, - серьезно ответил Андрей. – Подлатаю одежку и, как только стемнеет, посетю наших общих друзей. Хочешь со мной?

- То есть? – не понял Антон. – Ты собрался вернуться?

- Конечно. Нам … ну, мне, нужна одежда, оружие и провизия. Желательно транспорт.

- Андрей, не выпендривайся, - поморщился Антон. – Ты хочешь сказать, что крутой и голыми руками справишься с бандой?

- Так точно, сэр! Именно это я и хочу сделать.

- Дурак! Тебе в детстве на голову DVD-проигрыватель упал, да? Или за компьютером слишком много времени проводил? – ехидно поинтересовался Антон.

- Нет, проигрыватель мне на голову не падал. И за компьютером я не сидел. Не было у меня этого ничего, - усмехнулся Андрей. – Мое детство было … другим.

- Кстати, о юных годах … Ты ничего о себе не рассказал. Сейчас самое время. И вообще, ты кто такой, а?

Андрей некоторое время молча штопает дыру на груди, потом завязывает узлом нитку, обрывает.

- Ну, слушай …

Обычная человеческая жизнь для Андрея Федоренко закончилась в тот день, когда отец и мать были срочно вызваны на завод. Маленький Андрей не понимал, для чего родители каждый день уходят из дома, а его отводят в детский сад. Наверно, надо так. Вечером они не вернулись. Утром их тоже не было. Зато о чем-то горячо шептались соседки по лестничной площадке, поглядывая на маленького Андрея. Через некоторое время Федоренко младшего забрала тетя в сером костюме со смешными звездочками на плечах. Так Андрей оказался в приюте. О том, что его родители погибли в аварии на заводе, он узнал через несколько лет. А пока сказали, что папа с мамой надолго уехали по делам. Как бы ни называли детские дома, как бы ни обустраивали, все равно это приют, богадельня. И таковыми останутся навсегда, потому что проблема не в евроремонте, хотя и это важно. Проблема в самих детях. Они – брошенные, ненужные. Чем старше становятся дети, тем острее они это чувствуют. Обида, непонимание очень быстро перерастают в ненависть. Сначала к домашним деткам, сытым и любимым, а потом и на весь род человеческий. Очень редко кому из сирот удается перерасти обиды и понять – окружающие не виноваты в их беде. В сытом обществе модно усыновление. Или удочерение. Кинозвезды, политики, банкиры и нефтяные магнаты берут в семью детей из приютов. Прекрасно! Правда, когда об этом сообщают на весь мир, становится противно. Одна певичка делает такое регулярно, причем брать детей из приюта для нее уже пройденный этап. В сопровождении батальона корреспондентов она едет в самые глухи уголки Африки, выбирает там самую гадкую деревеньку и именно оттуда привозит очередного усыновленного. Негры всей планеты в экстазе! Обливаясь слезами и соплями, они наперегонки бегут в магазины покупать диски Мадонны, обвешивают стены жилищ ее фотографиями. Несчастные идиоты не понимают, что балаган с усыновлением ради этого и затевался. Содержание негритенка обойдется ей в сотню фунтов за неделю. Заработает – миллионы! Мадонна – старательная бездарность. Подняться выше вокзального ресторана ей позволили современные средства масс-медиа. Разумеется, поработать передком и языком пришлось немало, прежде чем богатые спонсоры доверили ей свои деньги. Которыми она, надо признать, распорядилась весьма умело. Сегодня о ней все знают, но мало кто слушает. Чтобы убедиться в этом, достаточно включить радио – ее песен нет ни на одном канале. Изредка прозвучит одна, две … И так - по всему миру. Если конечно, она не оплачивает эфирное время. Впрочем, так поступают все певуны и певуньи. Настоящих певцов можно пересчитать по пальцам на одной руке. Кстати, усыновление ребенка Мадонна делает не просто так, а по контракту, в котором есть несколько интересных пунктов. Согласно их приемный ребенок не может претендовать на состояние «мамаши», не может носить ее фамилию и еще есть ряд очень серьезных ограничений, которые позволят в будущем избежать юридических и финансовых недоразумений. Усыновление по расчету.