Желтые розы - [2]

— Карина? — Он ждал, что еще она скажет. Она подняла на него страдальческий взгляд.

— Я знаю, что ты хочешь услышать, Форд. Но не могу этого сказать. Я не испытываю к тебе такой любви, какой ты ждешь. Конечно, я люблю тебя, но только как друга. Наверное, мне пора уезжать. Найду работу, сниму по средствам квартиру и...

— Об этом не может быть и речи! — резко оборвал ее Форд. — Тебе это еще не по силам. Да и я хочу совсем другого, ты же знаешь.

— Но если я...

— Нет, Карина, ты сама не понимаешь, что говоришь. Мне кажется, ты даже не понимаешь, чего я от тебя жду.

— Понимаю, — мученически выдавила она. Ей не хотелось об этом даже слышать.

Форд встал, подошел к ней и протянул руки. Ей ничего не оставалось, как только подать ему свои и разрешить поднять ее с кресла. Он обнял ее дрожащее хрупкое тело и прижал к себе.

Он и раньше ее обнимал, но сейчас это было по-другому. Сейчас он обнимал ее не для того, чтобы помочь ей, больной, устоять на ногах, а так, как обнимает женщину мужчина, полный желания, не способный больше сдерживать свои чувства.

Из глаз Карины хлынули слезы. Как же он будет разочарован!

Если бы они не поссорились тогда! Если бы он не обвинил Карину в измене, она не швырнула бы ему обручальное кольцо и не выбежала бы из дома. И не попала бы под машину. Не потеряла бы память. Они были бы уже в браке и, может быть, даже обзавелись детьми. Все произошло по его вине. Он никогда себе не простит этого, никогда.

Сколько раз Форд сожалел о том дне. Ссора была так свежа в его памяти, будто произошла вчера, а не год назад.

Ему надо было выслушать Карину, надо было поверить ей, а не осыпать упреками, не давая возможности оправдаться.

— Тебя видели с другим мужчиной, — негодовал он. — И не один раз. С лордом, между прочим. За титулом гонишься? Я для тебя недостаточно хорош?

— Ты ошибаешься, Форд. Я...

— Нет, ошибаешься ты, Карина. Если ты думаешь, что...

— Форд, пожалуйста, выслушай меня. Я люблю тебя и никогда бы...

— Зачем мне что-то слушать, когда тебе наплевать на мои чувства? — Он не желал слушать ее оправданий. — Ты думаешь, я прощу и забуду, если ты пообещаешь больше с ним не видеться? Я не такой дурак, понимаю, что будет через несколько месяцев. Ты...

— Форд, послушай, пожалуйста.

— Нет, это ты послушай меня, Карина. Я точно знаю...

— Нет, не знаешь. Разреши мне...

— Замолчи! Я не желаю выслушивать твои оправдания. Я прекрасно знаю, что...

— Ничего ты не знаешь. И черт с тобой, Стэффорд Филдинг! — крикнула она. Лицо ее было искажено гневом. — Если ты не желаешь меня выслушать, не доверяешь мне, тогда вот тебе твое кольцо! Делай с ним, что хочешь. — Дрожащей рукой она сняла с пальца обручальное кольцо и в ярости швырнула ему — Надеюсь, ты теперь доволен. Между нами все кончено. Больше ты меня не увидишь. — Гордо выпрямившись, с высоко поднятой головой, она вышла из комнаты.

Он не пытался ее остановить. Но сколько раз с тех пор он жалел об этом! Сколько раз! Если бы он побежал за ней, она не попала бы под машину. И если бы тогда выслушал ее. Если бы, если бы...

Никакой лорд навестить ее в больницу не пришел. Не пришел никто, кроме него. Грустная история.

Врачи предупредили, что надо ждать, пока к Карине не вернется память естественным путем, и ни в коем случае не форсировать ход выздоровления. Поэтому он ничего не сказал ей ни об их помолвке, ни об их удивительной любви, ни о том, как она закончилась. И, естественно, о ее неверности. Карина не задавала никаких вопросов, будто сознательно избегала личных тем.

Форд очень скоро обнаружил, что по-прежнему ее любит и что ее флирт с Чарльзом Форестером ровным счетом ничего не изменил. Вину за несчастный случай с ней он целиком взял на себя. Чувство вины терзало его по ночам, не давая уснуть. Но больше всего он страдал оттого, что Карина, кажется, больше его не любила.

Форд не сомневался: память к Карине вернется, хотя нейрохирург ему говорил, что травмы головы иногда приводят к полной потере памяти. Он дал себе слово, что будет терпеливо ждать ее выздоровления, однако выдержка начала ему изменять.

Ощущение ее хрупкого дрожащего тела, аромат ее надушенной кожи сводили его с ума. Сколько раз за последний год он мечтал держать ее в своих объятиях, гладить ее пышные блестящие волосы, касаться губами гладкой кремовой кожи, ощущать ее вкус, владеть ею, воскресить былую магию, слиться с ней...

Из его горла вырвался стон. Бессознательно он еще крепче сжал ее в своих объятиях и склонился к ее губам.

Закрыв глаза, он с наслаждением пил медовый нектар ее губ, в чем так долго ему было отказано. На мгновение ему показалось, что Карина не будет сопротивляться...

Он приготовился усилить свой натиск, но Карина откинула назад голову и страдальчески воскликнула:

— Нет! Нет! Я не хочу.

Форд понимал — надо ее отпустить, но он так изголодался по ней, так долго сдерживал свои желания, что не мог уже остановиться.

— Карина, — прошептал он, обхватив рукой ее затылок и осторожно притягивая ее голову к себе, пока их губы не соприкоснулись вновь. — Пожалуйста, не сопротивляйся и не бойся. Я не заставлю тебя делать то, чего ты не хочешь, но ты должна поцеловать меня, чтобы разобраться в своих чувствах.