Желтое облако - [37]

— Вы чем-то обеспокоены, господин доктор, — заметила Инга.

Шкубин ответил не сразу. Он поднял глаза, измученные бессоницей и сердечной болью.

— Нет. Я просто доволен. Мы имеем то же, что и принесенные вами пробы. Совершенно то же. Впрочем, не совсем. — Видите ли, когда неизвестный нам предмет летел к Земле с большой скоростью и не сгорел, а в какие-то секунды превратился в прах — это одно. Другое — когда мы испытываем кусок металла целые сутки и добиваемся примерно такого же результата. Сутки и секунды — тут есть разница.

— Но в принципе!

— В принципе — да. Вы правы. Надо усилить концентрацию газа, и на этот раз мы возьмем не железо, а сплав прочнейших металлов с примесью титана. — Он повеселел. — Вот поставим опыт, и тогда мы с вами тоже примем малую дозу титана и алюминия, а?

— Я замечаю, вам вредно это, господин доктор.

— Доктору не вредно, человеку — да, — он многозначительно поднял указательный палец. — Но доктор тоже человек. И у него есть в душе что-то такое, от чего нельзя вылечиться, и поэтому, — резко взмахнув рукой, он показал пальцем вниз, — порой хочется умереть. Честно, как подобает человеку.

«Он пьян, — подумала Инга. — Или просто расстроен. Неужели он такой… несчастный?» — вспомнила она разговор с фрау Эльзой.

Доктор встал, медленно прошелся по лаборатории, взял с полки кусок металла и подал Инге.

— Вот! Если это превратится в пыль хотя бы за один час — мы добились цели, фройляйн Инга.

Кусок был гладкий, сравнительно легкий, он матово поблескивал.

— Работайте! — сказал Шкубин и сел.

Инга положила металл на круглую плиту, накрыла колпаком, осторожно включила газ.

— Полное включение, — сказал Шкубин.

— Опасно, господин доктор. Шланг может лопнуть, — сказала Инга и повернула кран до отказа.

— Ничего. Нужно в короткий срок создать высокую концентрацию — в этом залог успеха. — Шкубин снял часы с руки и положил их на стол.

За несколько секунд прозрачный колпак стал коричневым, кусок металла нельзя было разглядеть.

— А если шланг или стекло не выдержат? — встревожилась Инга.

Шкубин встал и легонько отстранил ее рукой.

— Уйдите отсюда, фройляйн.

Инга не уходила.

На стенках стеклянного колпака появились капельки влаги.

— Я просил вас уйти! — повысил голос Шкубин.

— Не надо нервничать, господин доктор! — спокойно сказала Инга. — Работа есть работа, и я не имею права оставить вас одного.

Шкубин сам выключил газ и отошел.

— Да, работа, — задумчиво проговорил он. — Только для чего? Вот если бы… Ах, поздно, поздно, — вздохнул он, потом резко поднял голову, — что ж, опыт поставлен, можно идти. Вы заглянете сюда через час, а я все же попробую заснуть.

Возле дома, на ровной площадке, которую пересекала белая теннисная сетка (для чего она тут натянута, кто играет в теннис?), было жарко. Инга вошла в сад. Она думала о Шкубине, о его опыте. Пожалуй, Новосельский прав: пепельный след это остатки неизвестного Земле космического корабля, он «сгорел» вот так, как превратилось в порошок железо под стеклянным колпаком в лаборатории Шкубина. Не так ли погиб и корабль Стебелькова? Но откуда взялось возле Луны странное «желтое облако»?

Чем больше она думала, тем страшнее становилось ей. Теперь нельзя уходить от Шкубина — это было ясно. Однако она не знала, что же все-таки предпринять? Страшный секрет открывался только перед Шкубиным, ей же пока не удавалось понять, как он добился превращения металлов в порошок. Ее немного успокаивало то, что Шкубин доверчив, он производит опыты словно против своей воли и опасаясь их результата.

Инга остановилась перед решеткой. Тут кончались владения Шкубина. Дальше возвышались скалистые горы и шумел водопад. Небольшая речка срывалась с кручи белой струей, ударялась о камни, кипела, раскидывая брызги, растекалась на ручейки. От дома Шкубина шум водопада не слышен, значит она зашла далеко.

Инга повернула назад. Она продолжала думать все о том же, но мысль упиралась во что-то неясное, как эта тропинка в решетку, за которой были горы, высота и кипящий водопад. Ей вспомнился давно прочитанный рассказ о старике, которому далеко в море попалась очень большая рыба. Он должен был убить рыбу, которую жалел, иначе она победила бы его. И он думал: как хорошо, что человеку не приходится убивать Луну, Солнце, Звезды. Странная мысль пришла в голову старику! Знал ли он, называя рыбу другом, что и рыбы, и птицы, и растения, и человек состоят из одних и тех же сложных молекулярных соединений, все неразрывно связаны и, как говорит Новосельский, вскормлены Солнцем? Да, хорошо, что не приходится убивать солнце и звезды! Это непосильно, невозможно и губительно для всего живого.

Прошел час. Пора посмотреть, что же стало с куском металла, окутанного желтым газом.

В лаборатории было тихо. Желтел стеклянный колпак, словно заполненный мутной водой с глинистым осадком. Желтизна скрывала металлический брусок. Инга попробовала найти его щупом. Твердый острый стержень всюду упирался лишь в ровную круглую плиту под колпаком, как будто там ничего больше и не было. Значит, металл превратился в пыль…

Она сделала пометку в журнале. Надо было сообщить Шкубину, но он не показывался.