Желтая лихорадка - [37]

— Я? Это он платит мне, что я вставляю его имя в эпизоды Сопротивления! Поскольку затем он сможет написать свои собственные мемуары, ссылаясь в них на мое свидетельство… Эден, а ты не хочешь, чтобы я упомянул в своей книге и о тебе? Как родственнику сделаю скидку. В конце концов, ты же вполне мог участвовать в Сопротивлении.

— Ни в коем случае! Помнишь, как я тебя от каменного карьера отговаривал? Сиди и не высовывайся!

— Уверяю тебя, на сей раз дело совершенно чистое, без всякого риска.

— Тебе видней. А машинку возьми напрокат.

— Очень дорого.

— Сколько просят?

— Не знаю. Наверняка не меньше двух сотен в месяц. Да еще залог.

— Ладно. Получишь у меня ужин, завтрак, сухой паек на дорогу и бутыль вина. Билет на поезд и тысячу форинтов — оплатить прокат машинки. После этого мы друг друга не знаем.

— Мальчик мой, я пришлю тебе экземпляр своей книги с дарственной надписью!..

— Буду счастлив.

ОРЛАИ

За ужином Геза сообщает:

— Я сегодня был у главного редактора «Новостей терапии». Она ждет тебя.

— Меня?

— Тебя, — повторяет Геза и едва заметно улыбается. — Мария Орлаи.

Нож падает у Агнеш из рук.

— Орлаи? Она здесь? Дома?

— Да.

— А я и не знала. Я думала, она где-то в Индии. Или в Южной Америке.

— Когда тебе заниматься светскими сплетнями! Уже два месяца, как вернулась.

Агнеш пропускает мимо ушей иронию.

Это же замечательно! Она снова увидится с Марией. Сколько лет она могла только из газет узнавать о ней!

Орлаи сделала блестящую научную карьеру. Мария Орлаи прочитала лекцию в нью-йоркской больнице «Маунт Синай». Марию Орлаи пригласили в Колумбийский университет. Орлаи избрана почетным доктором университетов Беркли и Нью-Дели. Орлаи совершает поездку по Индии, Австралии, Бразилии. Мария Орлаи — директор Института эндокринологии, президент Терапевтического общества, член-корреспондент Академии наук, депутат парламента… Теперь Мария Орлаи так далеко и высоко, что о ней можно только прочитать в газетах или услышать по радио. Так вот и разметала их жизнь в разные стороны. Может, если бы Агнеш заглядывала к ней хоть изредка… А и в самом деле, почему она не навещала ее? Мария-то в тысячу раз больше занята…

И по сердцу Агнеш разливается тепло. Радость воспоминаний охватывает ее. Откуда-то из глубины памяти выплывает внимательное, серьезное лицо Марии — она обследует больного; а вот лицо задумчивое — это она склоняется над микроскопом; приветливо-дружеское — она спрашивает: «Понятно? Справишься? Есть хочешь? Не очень устала?» — и решительно-отчаянное лицо, когда она стоя сносит побои озверевшего нилашиста[21] Жилле. Вот Мария Орлаи показывает умирающему Иштвану Ачу чужого младенца, чтобы хоть на миг порадовать его. Мария знала, что в ту ночь Аги не выдержит, если останется одна, и позвала ее к себе в кабинет: «Давай посидим, поговорим, выпьем кофе. В такую ночь невозможно заснуть». Орлаи — пример, идеал для нее… Неужели после стольких лет разлуки они снова встретятся?

— Геза, это же просто великолепно! Как ты думаешь, если я заскочу к ней завтра в обеденный перерыв?

— Мама, ты же обещала пойти со мной покупать туфли!

— Хорошо. Конечно. Тогда послезавтра.

Геза кивает. Поезжай послезавтра. Вот адрес редакции и прямой телефон к Орлаи в Институт эндокринологии.

Агнеш уже слышала об этом новом институте, что он стоил страшно много денег и никому не нужен. В конце концов, мы — маленькая страна, а нынче в науке можно чего-то достигнуть только ценой колоссальных затрат, большими, хорошо организованными коллективами ученых. Но, конечно, есть руководители, которым правительство ни в чем не отказывает, хотя в это же время в общественных больницах больные лежат прямо в коридорах, на продавленных матрацах, нет приличных иголок для инъекций и так далее. Говорили, правда, что этот институт построен Всемирной организацией здравоохранения на деньги ЮНЕСКО, словом, много всяких сплетен ходило о нем. А один иллюстрированный журнал опубликовал фотоснимок нового здания института.

Агнеш звонит по прямому телефону. Но трубку все равно снимает одна из секретарш. Говорит, что на прием к товарищу профессору Орлаи нужно записаться предварительно. Следующий понедельник подойдет? С двенадцати тридцати и до двенадцати сорока пяти.

Это слегка остужает Агнеш, но тут же в голову ей приходит оправдание: у Марии такая уйма дел! Институт — это тебе не кафе и не частный магазинчик. Да и пятнадцати минут хватит с лихвой, чтобы спросить: как дела, Мария? Что нового? Рада снова увидеться.

У входа улыбающаяся молодая женщина в белом халате. Провожает ее к лифту, заходит сама. Улыбается, но ни слова не говорит, только показывает, куда идти. К двери директорского кабинета проложена ковровая дорожка. На двери табличка с одним-единственным словом: ОРЛАИ. Скромно, но не без претензии, словно это кабинет Гёте или доктора Спока.

В первой комнате — секретарь. Она вежливо, с поклоном поднимается, проводит в следующую. Там уже три молодые дамы бойко стучат на машинках. Здороваются. А вот и собственно кабинет, обставленный современно и скромно. Распахнутая дверь ведет из него во врачебный кабинет, для обследования пациентов, где стены не традиционно белые, а модно зеленые. Секретарша лишь открывает дверь к Орлаи и исчезает. Из-за стола поднимается очень красивая смуглая моложавая женщина, элегантно и одновременно строго одетая.