Железный занавес - [8]

С фонарями и саблями в руках два противника двинулись навстречу друг другу. Вдруг один из них остановился. Воткнул саблю в землю, повесил на нее фонарь и отошел в сторону, чтобы напасть на противника со спины. Его противник в нескольких шагах от этого места тоже нерешительно остановился с фонарем в руке и, вглядываясь в темноту, попытался понять, что собирается сделать его враг и почему он стоит на месте. В конце концов совершенно неожиданно противники столкнулись друг с другом спинами, безоружные и окруженные темнотой, потому что оба оставили свои фонари на воткнутых в землю саблях. В первый момент оба страшно перепугались, потом пришли в себя и узнали друг друга: один из них был отец-бедняк, который только что вернулся домой и вместо сына побежал преследовать обидчика, а другой — пройдоха-слуга, который пришел, чтобы подменить полупьяного хозяйского племянника. Слуга заработал оплеуху, а в доме поднялся страшный крик, потому что бедняк понял, что он трижды ограблен — нет документов на владение домом, дочь лишена и чести, и приданого, а из-под порога исчез горшок с золотом.

Все было улажено только на следующий день, когда старый обжора уступил своему племяннику права на купленный дом и руку забеременевшей девушки, сын получил проститутку, а слуга — еще одну оплеуху, после чего вернул старику горшок с золотом…

Однако запутанная история на этом не заканчивается. Она повторяется бесчисленное количество раз, как бесконечно повторяется смена времен года: осень, лето, весна, зима. С пятью мужчинами и двумя молодыми женщинами в разную погоду, в разной одежде, но всегда в одно и то же время суток снова и снова разыгрывается все та же история: отец прячет золото и уезжает, сын продает дом из-за проститутки, молодой сосед в пьяном виде насилует девушку, его дядя покупает дом, слуга крадет горшок с золотом, двое дерутся на саблях и т. д. Изредка кто-нибудь из них (наиболее дальновидный) чувствует в глубине души какой-то слабый голод, похожий на боль. Это продолжается годами, и вдруг соседи совершенно случайно обнаруживают неподалеку от своих домов странный занавес. Сквозь занавес они чувствуют запах городской толпы, а во время известных событий занавес на время исчезает, и в темноте они видят людей то из одного, то из другого, то из третьего города, которые толкаются и с любопытством заглядывают в их дома, желая увидеть, что там происходит.

Пятеро мужчин и две молодые женщины замечают, что исходящий из-за занавеса городской запах со временем изменяется. Они видят, что толпа, которая смотрит на них стоя на площади, начинает по-другому одеваться и причесываться, отпускает другие усы и другие бороды; говорит на языке, который становится все менее понятным; она больше не свистит и не кричит, как прежде, в определенные моменты действия. Проходят годы, проходят столетия, меняются лица, имена людей становятся другими и непонятными. Даже птицы, которых носят на продетых в уши кольцах, поют какие-то новые песни. Потом птицы исчезают, исчезают и кольца в ушах. Пятеро мужчин и две молодые женщины чувствуют себя с каждым днем все более одинокими, все более странными, им кажется, что постоянно происходящие с ними события воспринимаются теперь по другую сторону занавеса не так, как раньше. Они наконец догадываются, что отстают от других в то время, когда занавес опущен. И отставание это столь велико, что оно приводит их в ужас. Их охватывает отчаяние, и в тот момент, когда страх достигает своего предела, они набрасываются на занавес, рвут его на куски и пожирают.

После этого они продолжают вместе участвовать все в тех же событиях, которые происходят с ними так же, как раньше, но, разорвав занавес, они снимают с себя свою одежду, меняют имена, становятся такими же, как люди с другой стороны занавеса, братаются с ними, говорят на их языке, наряжаются в их костюмы и начинают понимать толпу, теснящуюся вокруг. И уже очень давно не замечают, что, пока они продолжают повторять свои обычные действия, перед их домами возникает новый, молодой занавес; другого цвета и вида, на другом месте, но снова — занавес. Они и понятия не имеют о том, какими странными именами называют все происходящее с ними те, кто находится по другую сторону разделяющего их барьера, и ни одна из двух сторон не знает, какая из них настоящая.

Они не знают, что между ними железный занавес.

Сторож ветров

«Всякую вещь можно и сохранить, и потерять одним и тем же способом».

Говорят, с этими словами в 1275 году французская принцесса Héléne d’Anjou велела замуровать свое приданое и драгоценности в стенах монастыря Градац-на-Ибаре, который она построила вместе с мужем, сербским королем Урошем I, ради спасения своей души. Эта родственница короля Неаполя Карла I Анжуйского и будущая мать двух сербских королей, выйдя в 1250 году замуж за восточного монарха, разделив с ним постель, а также горе и радость, не разделила его восточную христианскую веру. В ее дворце в Брняци на реке Ибар переписывались богослужебные сербские и греческие книги, она дружила со своим биографом, сербским архиепископом Данилой, устроителем и хранителем садов, но она же обменивалась письмами с Авиньонским и Римским Папами, Николаем IV и Бенедиктом XI. На морском побережье своего королевства, в Которе, Баре, Улцине и Скадаре, Елена строила францисканские церкви и монастыри, но она же щедро одаривала и сербских монахов на Синае, а самые большие средства пожертвовала на возведение в центре Сербии вышеупомянутого восточно-христианского монастыря — Градаца. На стене этого монастыря Елена изображена вместе со своим мужем в момент принесения церкви Благовещения в дар Богородице-путеводительнице (ωδνμιτρια). Будучи, однако, в хороших отношениях с французскими монахами-цистерцианцами, благодаря которым в Южной Италии появились стрельчатые своды французской готики, она и сама использовала этот архитектурный прием при строительстве сербского монастыря на Ибаре. Она возвела в Градаце на фундаменте древнего византийского строения новое здание под новыми сводами, «орошая себя горькими слезами, капавшими из очей», — как свидетельствовал сербский поэт XIII века, состоявший в то время в ее свите. Она обнесла монастырь мощными стенами, окружила его постоялыми дворами, поселениями и виноградниками и спрятала в его стенах целое состояние, о чем существует письменное свидетельство. Она даровала монастырю «священные сосуды золотые и серебряные, покрытые драгоценными камнями и другими украшениями, даровала иконы в великолепных золотых окладах, усыпанных отборным жемчугом и драгоценными камнями и с мощами святых, золотом тканные занавеси и другую церковную утварь…» — так писал королевский биограф. Елена Анжуйская, сохранившая в монашестве свое имя, умерла 8 февраля 1314 года и унесла тайну замурованных сокровищ в свою новую гробницу в Градаце.