Железный Путин: взгляд с Запада - [6]

Несомненно, при Ельцине россияне обрели Свободу — с большой сияющей неоном буквы «С», какой не знали за всю тысячелетнюю историю своей страны. Девяностые годы ХХ века были лихим временем. Они явили миру выплеск энергии, сдерживавшейся на протяжении семидесяти лет коммунистического режима. Любой россиянин с небольшой суммой денег и предпринимательской жилкой мог открыть свой мелкий бизнес, пусть даже небольшой ларек, и торговать батончиками «Сникерс» и водкой. Россияне получили возможность свободно ездить за границу, читать то, что пожелают, говорить то, что им вздумается, и устраивать демонстрации против своих лидеров. Возникли различные политические партии, в стране проводились конкурентные выборы. На государственных телеканалах транслировали острую сатиру на кремлевских политиков. Новые частные банки спонсировали балеты и концерты. Полки магазинов быстро наполнились потребительскими товарами, которые в прежние советские времена можно было лишь мельком видеть в иностранных фильмах. После мрачных десятилетий тоталитарного режима народ перестал испытывать страх. Появились оптимизм и надежда. Безусловно, именно такой Россия виделась большинству западных наблюдателей. В том числе, очевидно, и Биллу Клинтону.

Впрочем, когда я просматриваю свои блокноты того периода, мне вспоминается, что большинство россиян имели на этот счет совсем иное мнение. Мои репортажи для ВВС запечатлели десятилетие позора и унижения, пережитого жителями некогда могучего государства.

Россия Ельцина превратилась в страну, которой, похоже, правили бандиты. Они носились по дорогам в автомобилях с затемненными стеклами, заказывали бутылки вина стоимостью в тысячи долларов в лучших ресторанах, занимались шопингом в супердорогих бутиках и время от времени стреляли друг в друга средь бела дня. Заказные убийства стали обычным явлением; российские мафиозные банды занимались дележом территорий и бизнеса.

Офисы ВВС располагались в Москве в отеле и бизнес-центре «Рэдиссон Славянская» возле Киевского вокзала, который частично принадлежал американцу Полу Тэйтуму. После спора со своим чеченским деловым партнером Тэйтум был изрешечен очередью из автомата Калашникова — в пять часов вечера, когда шел по подземному переходу к станции метро возле отеля. Убийцу так и не нашли. В другой раз я оказался в дорожной пробке. Медленно продвигаясь вперед, я обратил внимание, что на противоположной стороне улицы происходит небольшой захват — опять среди бела дня. Несколько человек держали под дулами пистолетов какого-то бедолагу, который лежал на земле. В другой совершенно обычный день произошел захват в московском ресторане. Мы все, находившиеся там, бросились на пол и лежали, пока проходило задержание. Чтобы попасть в мой местный супермаркет, мне приходилось проходить мимо охранников в камуфляже и с АК-47 наперевес. Начальный период «нового капитализма» сопровождался массовым насилием и угрозами. И владелец пятизвездочного отеля, и торговец сувенирами с раскладного столика на Арбате должны были платить «за крышу» мафиозным бандам.

На окраинах крупных городов, особенно в Москве, так называемые новые русские возводили особняки с плавательными бассейнами, винными погребами и башенками. Все это было скрыто от постороннего взгляда за четырехметровыми заборами. Но они представляли мизерную часть населения. Миллионы жителей России вследствие экономических реформ, начатых в 1992 г., фактически обнищали. Резкая либерализация цен привела к стремительному росту инфляции. Рядовые граждане выстраивались вдоль тротуаров и продавали свои пожитки. Центр Москвы превратился в гигантскую барахолку. Особенно мне запомнился один человек среднего возраста, как потом выяснилось, с ученой степенью, продававший старые ржавые висячие замки и прочую ерунду.

Другие ученые в поисках работы эмигрировали из страны туда, где им могли предложить достойную зарплату. Россия лишалась лучших умов именно тогда, когда они ей больше всего требовались.

Железнодорожные вокзалы заполонили попрошайки и бомжи. Курский, главный московский вокзал южного направления, превратился в диккенсовскую ночлежку, набитую карманниками и больными. Калеки пробирались по вагонам метро, прося подаяние.

Так называемый частный бизнес распространился повсюду, нагляднее всего в виде мелких киосков, торговавших подозрительного вида алкоголем и продуктами питания. Мясо, малопригодное для человеческого употребления, продавалось на рынках, которые спонтанно возникали на всех свободных участках земли, становясь рассадниками крыс и инфекций.

Отчаявшиеся люди вкладывали сбережения в финансовые «пирамиды», которые неизбежно разваливались, оставляя их без копейки. В 1992 г. правительство выпустило приватизационные чеки. Идея заключалась в том, что чеки можно будет обменять на доли в приватизируемых предприятиях. На практике же миллионы человек попросту продавали их за бесценок. В итоге ваучеры оказались в руках горстки ловких предпринимателей или руководителей тех же госпредприятий, которые и стали новыми русскими собственниками-капиталистами.

Промышленность рухнула. Рабочие не получали зарплату или получали с многомесячным опозданием, причем чаще товарами — полотенцами, мылом, нежели деньгами. Сами предприятия рассчитывались между собой по бартеру. В некогда гордую страну направлялись корабли и эшелоны с гуманитарной помощью — сахаром и маргарином из избыточных запасов Европейского союза и американскими армейскими пайками. Сверхдержава протягивала миску для подаяния.