Железный Путин: взгляд с Запада - [2]

Политики склонны сильно упрощать сложные темы, тем более если это соответствует их интересам. Особенно ярко это проявилось в ходе дискуссии последних лет об одной из самых запутанных международных политических проблем — праве малых наций на самоопределение. Косово, Чечня, Южная Осетия, Абхазия, Приднестровье… Галлоны чернил и вагоны пустой болтовни были потрачены на объяснения, обычно с категорической уверенностью, того, что независимость одной маленькой нации является или не является прецедентом для остальных. Обычно большая Родина-мать настаивает, что все другие случаи уникальны (Россия по отношению к Чечне, Грузия по отношению к Южной Осетии и Абхазии), в то время как малые нации требуют к себе такого же отношения, как к тем, кто ограничивает их свободу. Для России это вопрос исключительной важности. Это многонациональное государство, не сравнимое с другими, в котором сосуществуют десятки наций — одни с большей, другие с меньшей степенью автономности, и Кремль испытывает патологический страх перед распадом страны в случае, если какая-либо из этих наций создаст прецедент обретения независимости. Тема остается острой на протяжении последнего десятилетия — начиная с войны в Чечне и серии террористических актов в России до короткой войны между Россией и Грузией в 2008 г. Обычно в подобных конфликтах не бывает «правых», и было бы упрощением утверждать иное, равно как было бы упрощением заявлять, что решение Запада о признании Косово и решение НАТО о будущем членстве в своих рядах Грузии и Украины не оказывает влияния на отношения России с ее ближайшими соседями. Восприятие (истинное или ложное) намерений другой стороны зачастую играет бо́льшую (и обычно более пагубную) роль, чем реальная действительность.

Это моя третья книга о России, и я хорошо сознаю самонадеянность любого иностранца, который заявляет, что понял эту загадочную страну. Российский ученый и политик Сергей Караганов писал о «чувстве возмущения и отторжения, которое возникает у нас, русских, когда мы читаем неприятные заметки о нашей стране, написанные иностранцами». В современной российской политике много неприятного, и она заслуживает того, чтобы о ней писали. Иногда Россия — свой самый худший враг, она видит извне недобрые намерения, которых не существует, и опасается распространения демократии, вместо того чтобы приветствовать ее. Но Запад тоже совершает ошибку, будучи не в состоянии понять процессы, происходящие здесь, опасаясь ее, вместо того чтобы относиться к России с уважением, достойным страны, которая стремится стать частью мира.

Эта книга возникла частично из моей работы главным консультантом четырехсерийного телефильма BBC под названием «Putin, Russia & the West», созданного компанией Brook Lapping production. Для этих серий мы записали сотни часов интервью на высшем уровне не только в России, но и в США, Британии, Франции, Германии, Украине и Грузии. Эти оригинальные интервью лежат в основе моего повествования и проливают новый свет на многие события, о которых пойдет речь.

Я также описал, особенно в девятой главе этой книги, мой личный опыт трехлетней работы в качестве советника пресс-секретаря Путина Дмитрия Пескова. В 2006 г., когда Кремль решил приобрести базирующееся в Нью-Йорке PR-агентство Ketchum и его брюссельского партнера GPlus, в моей журналистской карьере произошел неожиданный поворот. Ни у Ketchum, ни у GPlus не было сотрудников, хорошо осведомленных о России. Внезапно им такие понадобились, и мне была предложена работа. После восьми лет освещения деятельности Европейского союза идея вновь погрузиться в российские проблемы мне показалась заманчивой. Большая часть моей карьеры так или иначе связана с этой страной: я изучал и преподавал русский язык, работал в Москве переводчиком и в структуре BBC Monitoring Service, был московским корреспондентом Sunday Times, а позже — BBC.

И был один пикантный момент в моей биографии, который делал это предложение еще более соблазнительным. В 1989 г., когда Путин еще работал разведчиком в Дрездене, его руководство депортировало меня из Москвы в отместку за то, что Маргарет Тэтчер выслала из Лондона советских шпионов. Я был тогда корреспондентом Sunday Times и оказался в числе трех журналистов и восьми дипломатов, которые были выставлены из страны в результате последнего большого шпионского скандала периода холодной войны. «Как интересно, — подумал я, — вернуться в Москву в качестве советника Путина!» Я принял предложение и стал кремлевским консультантом по СМИ. Я жил в Брюсселе, но регулярно наведывался в Москву. Я входил в число команды из 20–30 человек, работавших по всему миру, но был единственным консультантом, работавшим на полную ставку. Я хорошо узнал Пескова и его команду, и несмотря на то, что был иностранцем, оказался максимально приближенным к коридорам власти. Мои личные наблюдения легли в основу того, что я рассказываю о периоде 2006–2009 гг.

Нашей главной задачей как советников Кремля в области СМИ было убедить их стать более открытыми для прессы — на вполне очевидном основании, что чем больше вы говорите, тем вероятнее будут услышаны ваши мнения. Российская политическая элита проявила удивительное сопротивление этой идее и оставалась на своей позиции долгое время уже после того, как я оставил мир PR и вернулся к журналистике. Это я выяснил, работая над телесериалом ВВС. Высокопоставленных российских политиков оказалось чрезвычайно трудно уговаривать дать интервью. Некоторые ключевые фигуры наотрез отказывались. Другие соглашались, но только после нескольких месяцев преодоления препятствий, чинимых их подчиненными, которые, похоже, не желали или боялись даже просто передать нашу просьбу. Пресс-секретарь президента Медведева Наталья Тимакова категорически отказалась даже поговорить с нами. Любопытно, но в последние годы коммунистического режима, когда я работал над сериалом BBC «The Second Russian Revolution», было проще получить доступ к кремлевской верхушке, чем сейчас. Наша задача еще больше усложнилась в год, предшествующий президентским выборам 2012 г. Вся администрация находилась в подвешенном состоянии, поскольку и Путин, и Дмитрий Медведев отказывались объявить, кто из них пойдет на выборы. Внезапно выяснялось, что интервью, которые нам были обещаны, отменялись. Стало ясно, что осторожные политики и функционеры просто не осмеливаются поднять голову в такой неустойчивый период времени.