Железный король - [75]

Эврар показал пачки, лежавшие в ряд на полке.

– Видишь, это уже готовая порция, а рядом свечи для короля... Нет, ты только представь себе, что это я, я, – добавил он, ударив себя в грудь во внезапном приступе гнева, – я сам должен изготовлять ему свечи, и при моих свечах он вынашивает в своей голове все эти преступления. Всякий раз, когда мы отправляем ему пакеты, так бы и плюнул туда – жаль только, что у меня слюна не ядовитая.

Беатриса улыбалась все той же равнодушной улыбкой.

– Я могу предложить тебе неплохую отраву, – сказала она. – Если ты действительно хочешь сразить Ногарэ, нет надобности проникать к нему в дом. Я знаю средство, с помощью которого можно отравить свечи.

– Разве это возможно? – воскликнул Эврар.

– Тот, кто будет вдыхать отравленный свечой воздух в течение часа, уже никогда больше не увидит огня, разве что только в аду. К тому же средство не оставляет следов, и недуг, который оно вызывает, неизлечим.

– Откуда ты узнала?

– Да так... – ответила Беатриса, лениво пожимая плечами и кокетливо потупив глаза, будто разговор шел о самых легкомысленных предметах. – Достаточно примешать к воску порошок...

– А ты-то почему добиваешься этого? – спросил Эврар.

Беатриса притянула тамплиера к себе, приблизила губы к его уху, словно хотела поцеловать.

– Потому что есть еще люди, кроме тебя, которые тоже хотят отомстить, – шепнула она. – Поверь мне, ты ничем не рискуешь.

Эврар размышлял с минуту. Было слышно только его бурное дыхание. Взгляд его стал еще более колючим, засверкал еще ярче.

– Тогда не будем медлить, – заговорил он обычной скороговоркой. – Возможно, мне вскоре придется уехать. Не говори об этом никому... Племянник Великого магистра, мессир Жан де Лонгви, начал нас потихоньку собирать. Он тоже поклялся отомстить за смерть мессира де Молэ. Ведь не все мертвы, как ни старается уморить нас этот гнусный пес Ногарэ. Недавно сюда приходил один из наших братьев, Жан дю Про, он принес мне послание и сообщил, чтобы я готовился отправиться в Лангр. Вот было бы хорошо принести с собой в дар мeccиpy де Лонгви душу Ногарэ... А когда у меня будет этот порошок?

– Он здесь, – ответила Беатриса, открывая кошель.

Она протянула Эврару маленький мешочек, который тот осторожно приоткрыл. В мешочке был насыпан порошок, вернее, два почти не смешанных порошка: один тускло-серый, другой белый, кристаллический.

– Это пепел, – сказал Эврар, показывая на серый порошок.

– Да, – подтвердила Беатриса, – пепел, это сожженный язык человека, убитого Ногарэ... для того чтобы привлечь к нему дьявола и не ошибиться. А это, – добавила она, указывая на белый порошок, – это «фараонова змея». Не бойся. Она убивает только в состоянии горения. Когда ты сделаешь свечу?

– Немедленно же!

– Еще успеешь. Анжельбер скоро вернется?

– Через час, не раньше. А ты постой пока в лавке, как будто ждешь продавца.

Эврар притащил в свой закут печурку и раздул потухающие угли. Потом из пачки, предназначенной для хранителя печати, он вынул уже готовую свечу, положил ее в форму и сунул в огонь. Когда воск достиг нужной мягкости, бывший тамплиер сделал по всей длине свечи желобок и аккуратно высыпал туда содержимое мешочка.

Беатриса, которая во время всей этой операции простояла в лавке со скучающим видом покупательницы, ждущей, когда ее обслужат, нет-нет да и взглядывала за занавеску, где Эврар с багровым в отсветах пламени лицом хлопотал вокруг печурки, припадая на больную ногу. А про себя она шептала заклинания, где трижды упоминалось имя Гийом. Покончив с работой, Эврар остудил свечу, окунув ее в бак с холодной водой.

– Готово! – крикнул он Беатрисе. – Можешь идти сюда.

Свеча была готова, и даже самый внимательный глаз не обнаружил бы на ее гладкой поверхности никаких подозрительных следов.

– Недурно сработано для человека, который привык действовать мечом, – произнес Эврар, и лицо его загорелось жестоким торжеством.

Положив свечу на место, он добавил:

– Будем надеяться, что она верная посланница вечности.

Отравленная свеча, лежавшая в самой середине пачки и ничем не отличавшаяся от своих соседок справа и слева, стала сейчас как бы лотерейным билетом. Через сколько дней слуга, заправляющий подсвечники в доме хранителя печати, вынет ее из пачки? Взгляд Беатрисы упал на соседние пачки, предназначавшиеся для короля, и она негромко рассмеялась. Но Эврар подошел к ней и сжал ее в своих объятиях.

– Возможно, мы в последний раз с тобой видимся...

– Возможно – да, а возможно – и нет, – ответила она прищурясь.

Он легко поднял девушку на руки и понес к соломенному тюфячку. Беатриса и не думала сопротивляться.

– И как ты только ухитрялся хранить обет целомудрия, когда был тамплиером? – спросила она.

– Никогда я не мог себя смирить, – ответил он глухим голосом.

Тогда прекрасная Беатриса закрыла глаза; ее верхняя губка забавно оттопырилась, открыв мелкие белоснежные зубы; пусть это обман, пустая мечта, но ей казалось, что ее ласкает сам сатана.

Впрочем, разве Эврар не был хром?

Глава II Судилище теней

Каждую ночь, как повелось еще издавна, с юных лет, Ногарэ сидел за работой. И каждое утро графиня Маго с замиранием сердца ждала вести, которая увенчала бы ее надежды и вновь открыла бы перед ней двери королевских покоев. Но увы, мессир Ногарэ отличался отменным здоровьем, и на голову бедняжки Беатрисы обрушивалась не знавшая границ ярость ее покровительницы. Девушка снова наведалась к мэтру Анжельберу. Как она и предполагала, Эврар в один прекрасный день исчез без всякого предупреждения. В душу Беатрисы прокралось недоверие к искусству своего возлюбленного и к свойствам «фараоновой змеи»: разве что вышла неудача и дьявол вопреки превращенному в уголь языку одного из братьев д'Онэ, а быть может, именно из-за этого языка сокрушил ни в чем не повинных людей.