Железный Хромец - [3]
Хаджи Барлас не был человеком слишком глубоко верующим и сверх меры богопослушным; кроме того, он переживал ныне пору не самую лучшую в своей жизни, поэтому в его сердце было место для ропота против излишне строгого к нему божества.
– Там, на севере, на нашей родине, сейчас горят селения и посевы. Пришельцы грабят дома тех, кто не успел скрыться, и убивают тех, у кого нечего взять. Простому человеку не под силу остановить то, что там происходит. Ты вообразил себя наибом Пророка и надеешься обрести высшую силу для борьбы с несправедливостью, да?
– Я не вижу твоего лица, Хаджи Барлас, но чувствую, что ты улыбаешься.
– Не сердись, я не хотел тебя оскорбить. Мне не нравится, что ты покидаешь меня в столь трудный час. И покидаешь по зову божества, которое столь несправедливо ко мне.
– Что мы знаем о справедливости или несправедливости, мы можем лишь говорить о вере и неверии.
– Ты рассуждаешь, как ученый улем. Не думал, что эта книжная премудрость так глубоко угнездилась в сердце охотника и воина.
– И снова я не отвечу на твои обидные слова. Ты думаешь, что ослабла тетива твоей судьбы, но то всего лишь ослабла струна твоей веры.
Хаджи Барлас, недовольно кряхтя, перевернулся с бока на бок, задел плечом камышовую стену, и на него градом хлынули невидимые насекомые. Бек выразил по этому поводу шумное неудовольствие. Кое-как устроившись в новом положении, он спросил:
– Ты еще здесь, Тимур, сын Тарагая?
– Я жду твоего решения, Хаджи Барлас.
Выдерживая характер, бек еще некоторое время помедлил, потом сказал:
– Мы ведь с тобой родственники, Тимур.
– Да. Отец говорил мне, что наш общий предок эмир Карачар стоял высоко при дворе Чагатая.
– Будь и ты высок, Тимур.
Глава 2
Ночной разговор
И вот, сказал Господь твой ангелам: «Я установлю на земле наместника».
Они сказали: «Разве Ты установишь на ней того, кто будет там производить нечестие и проливать кровь, а мы возносим Тебе хвалу и святим Тебя».
Он сказал: «Поистине, Я знаю то, чего вы не знаете!»
Коран. Сура 2. Корова. 28(30)
Хаджи Барлас не любил Кеш и поэтому большую часть года проводил вне городских стен. Его ставка располагалась в нескольких фарасангах[9] от города, обычно в одной из излучин Кашкадарьи. Все свое время барласский бек делил между войной и охотой. Вопросы градостроительства и торговли занимали его не очень. Так что к тем временам, о которых идет речь, Кеш, крупный торговый и ремесленный центр, пришел в запустение, арыки, снабжающие его водой, обмелели, большая часть садов зачахла. Правитель Чагатайского улуса Токлуг Тимур отлично был обо всем этом осведомлен и не слишком спешил сюда, уделяя прежде всего свое алчное внимание городам более богатым и цветущим.
Чем оборачивается внимание Токлуг Тимура, Тимур, сын Тарагая, увидел за время своего путешествия по Мавераннахру. Пепелища, кружащие вороны, страшные старухи, причитающие над трупами своих сыновей.
С молодым родственником барласского бека отправились всего четверо нукеров. Это были его товарищи по детским забавам, выросшие вместе с ним, вместе с ним научившиеся убивать и зверей и людей. Они доверяли ему безоговорочно, и он знал, что может доверять им. Мансур, Байсункар, Захир и Хандал молча скакали вслед за своим предводителем. Молча потому, что открывавшаяся их взору картина не нуждалась в долгих обсуждениях, все и так было ясно. Можно было признать, что Хаджи Барлас, описывая положение дел в Междуречье, смотрел в мистическое зеркало.
Немного светлее стало на душе у пятерки молодых батыров, когда они увидели минареты Кеша. Пламя нашествия не коснулось его домов.
К городу подъехали ранним утром, но Тимур, решив, что въезжать в Кеш без разведки опасно, отвел свой маленький отряд в алычовую рощицу, росшую вдоль небольшого ручья.
Здесь дождались темноты. Когда небеса стали темно-синими, а над миром раскинулся гигантский звездный шатер, Тимур в сопровождении Байсункара, лучше всех знавшего расположение улиц в городе, отправился на свидание к Шемс ад-Дин Кулару, моля Аллаха о том, чтобы старик встретил его живым и невредимым.
Жизнь в городах того времени затихала рано. Стоило закатиться небесному светилу, как ремесленники запирали лавки, домовладельцы ворота, и на кривоватых и темных, как ущелья, улицах можно было встретить лишь бесчисленных кудлатых собак. Только стук колотушки городского обходчика да перекличка стражников на башнях полуразрушенной городской цитадели нарушали покой душной ночи. В этот раз, невзирая на поздний час, на улицах было еще достаточно людно. На площадях горели костры, возле них стояли люди с копьями. В воздухе висело тревожное напряжение. Такое впечатление, что люди готовятся к нелюбимому празднику, к неприятному, но неизбежному событию.
– Они хотят воевать, – прошептал Байсункар на ухо Тимуру, когда они миновали один из костров, возле которого без всякого смысла толпилось несколько человек.
– Воевать должны не они, – ответил своему нукеру Тимур. Он лучше, чем кто-либо другой, представлял себе, что может натворить в таком вооруженном городе какая-нибудь сотня всадников Токлуг Тимура. Хаджи Барлас тоже не мог этого не знать.
XII век, Иерусалим. В схватке за Святой город столкнулись король Бодуэн IV и грозный лев ислама — Саладин. Но не меньшую роль в развитии событий играют и «тайные властители» — магистр ордена тамплиеров и загадочный Старец Горы с армией убийц-ассасинов. Кровь, золото, любовь и предательство — все смешалось в большом котле, кипящем на костре ярости, интриг и амбиций. Грядет решающая битва, которая должна спасти или погубить королевство крестоносцев.
К журналисту Печорину обращается сосед по площадке с неожиданной просьбой: поехать с ним на место недавней гибели жены. Однако рядовая поездка заканчивается еще более странной сценой в местном РОВД. Старик вдруг потребовал от начальника отделения майора Рудакова, чтобы тот сознался в преступлении, «иначе майору будет хуже». Кое-как отделавшись от сумасшедшего соседа, Печорин возвращается домой, но оказывается, что неприятности для него только начинаются. Среди ночи к журналисту врываются опера и обвиняют Печорина в соучастии в убийстве майора Рудакова…
Роман российского прозаика Михаила Попова «Паруса смерти» без ретуши рассказывает нам об истории кровавой жизни и трагическом конце знаменитого французского пирата Жана-Давида Hay, Олоннэ. Очутившись в двадцать лет на Антильских островах, жестокий морской разбойник своей безудержной храбростью, доходящей до безумства, снискал себе славу и уважение среди флибустьеров Карибского моря.
Колониальная Ямайка. Блестяще выписанный колорит эпохи; изысканные любовные страсти в семействе губернатора на фоне непростых отношений англичан и испанцев. Авантюрный сюжет мастерски «закручивается» вокруг похищения белокурой благородной красавицы, на чью долю выпали и настоящая неволя, и предательство, и побеждающая все препятствия любовь…
Древний Египет. XIII век до н.э. — «белое пятно» в истории великой цивилизации. Гиксосы (цари пастухов) — таинственный народ-орден, явившийся из азиатских песков и захвативший страну фараонов на 200 лет. Роман известного писателя Михаила Попова — это история грандиозного восстания против тёмного владычества пришельцев-гиксосов. Читателя ожидают дворцовые интриги, кровавые сражения, тайны древних храмов, любовь и смерть на берегах вечного Нила!
Первый век до Рождества Христова. Римская республика стремительно расширяет свои границы, аппетиты патрициев растут, а вместе с ними – амбициозность, алчность и вседозволенность. Из-за самоуправства Рима вспыхивает первая гражданская война, в которой вчерашние союзники с неимоверной жестокостью принялись истреблять друг друга. В этой войне отличился молодой претор Луций Корнелий Сулла, получивший в награду должность консула. Но всего лишь два года спустя, во время войны с Митридатом, он был объявлен изменником, а его сторонники в сенате уничтожены.Однако Сулла вернулся в Италию с огромным войском и стал полновластным хозяином Рима – диктатором…
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.