Железный город - [22]

– Разве он не чистокровный ариец? – Альфред спросил это для протокола, неискренне, но демонстративно удивившись.

– Побочный эффект евгеники, – Хирш пожал плечами. – Это официальная теория, можете не стараться поймать меня на слове. Формулируя просто: чем чище генофонд, тем, конечно, меньше отклонений, но зато все «отклоненные» – абсолютные выродки. Впрочем, они тоже нужны для процветания общества. Если все станут красавцами семи пядей во лбу, кто будет выполнять черновую работу?

– Вы говорите о таких, как Крафт, но ведь вырождение может принимать иные формы. Физические уродства, к примеру. Как быть с такими экземплярами?

– Краузе, вы что, проверяете меня на благонадежность?! – доктор рассмеялся. – Вы забыли, что я с Марты? Великий Порядок для меня теория, а не закон! Занятная, но эфемерная, как марксизм или какое-нибудь сектантское учение. Конечно, пока я на Эйзене, я готов признавать ваш Порядок законом и выполнять все его статьи, но не требуйте от меня невозможного, я не вступлю в вашу партию, Краузе. Как чистый немец я вам сочувствую, но как человек и врач – нет. Ваша идеология негуманна и опасна…

– Доктор Хирш! – громко сказал Альфред и, сделав «страшные глаза», указал взглядом на потолок. – Если я правильно вас понял, матрос Крафт окончательно пришел в себя?

– Да, да, вы правы, – доктор смущенно покашлял и отвел взгляд.

Он отлично понял, что Краузе спас его от крупных неприятностей. Еще немного, и либеральные речи могли завести Хирша в дебри, из которых тот же Альфред был просто обязан вывести доктора прямиком в карцер. А куда доктор мог попасть, когда к записям неосторожных слов добавились бы показания Греты, лучше и не фантазировать.

«А между тем, его лично пригласил ярый нацист и опытный гестаповец Штраух, – подумалось Альфреду. – Странный выбор».

– Ну, так мы побеседуем с матросом? – подтолкнул Краузе «зависшего» доктора.

– Если угодно, – Хирш развел руками. – Только уверяю, ничего ценного он не скажет. Если задавать ему конкретные вопросы, он ответит, а если попросите рассказать о полете в целом… Можете спросить у профессора Неймана. Мы вместе допра… беседовали с этим Крафтом.

Альфред немного поразмыслил и кивнул.

– Хорошо, давайте сначала изучим результаты вашего допроса.

– Беседы!

– Как бы вам ни было противно, доктор, в данный момент вы сотрудничаете с ГСП, то есть, фактически в ней служите. У нас принято называть вещи своими именами.

Альфреду показалось, что у Хирша свело челюсти, словно от порции аскорбиновой кислоты. Краузе про себя усмехнулся. Доктор не дурак и должен понимать, что мера лояльности старшего инспектора не бездонна. В знак благодарности за обуздание Греты Краузе пропустил мимо ушей опасные речи Хирша, и теперь они квиты. Теперь они снова люди, выполняющие как общую работу, так и каждый свою. Доктор – лечил, а Краузе служил старшим инспектором ГСП – государственной тайной полиции, святой обязанностью которой было, в частности, выявление и выдворение с Эйзена вольнодумствующих иностранцев.

– Сюда, пожалуйста, – Хирш снова нахмурился и первым прошел в крохотную ординаторскую.

В комнатке заседали трое: врач лазарета, профессор Нейман и неизвестно когда просочившийся мимо Альфреда инспектор Найдер. Профессор о чем-то неспешно рассказывал, а инспектор и врач внимательно его слушали. Со стороны – семинар в университете, да и только.

– Таким образом, происшествие с «Призраком-9» целиком и полностью укладывается в рамки теории о боковых поправках, – Нейман взглянул на новых «студентов». – Располагайтесь, господа.

Кресел в комнатке было только три, и Найдеру с врачом пришлось уступить места начальству. Альфред и Хирш не возражали. Либерализм был задушен минутой раньше, и отныне на территории карантинного сектора снова царствовала строгая субординация.

– Боковые поправки? – заинтересовался Краузе. – Это что?

– Считайте это своего рода карманами в гиперпространстве, – снисходительно пояснил профессор. – Попав в такой карман, корабль теряет вектор и начинает рыскать по хаотичной траектории в поисках выхода, но конфигурация боковой поправки очень сложна, и шанс найти точку входа ничтожен. «Призраку-9» невероятно повезло.

– А почему в эти карманы попадают не все корабли?

– Это пока неизвестно, – Нейман развел руками. – Не требуйте от науки объяснений того, что еще не изучено. Наука опирается на опыт, а не на фантазии.

Альфред кивнул и перевел взгляд на Хирша.

– Ждете дополнений? – доктор откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. – Могу добавить, что пребывание в этом кармане никаких органических изменений в мозгах наших пациентов не вызвало. А все функциональные проблемы вызваны экстренным торможением при выходе из затянувшегося прыжка и самим фактом выхода. Это своего рода защитная реакция организма. Шесть биологических лет постоянного стресса – и вдруг чудо спасения. Это, знаете ли, шок.

– Ясно, – Краузе снова взглянул на профессора. – А вы уверены, профессор, что судно вырвалось именно из этого… кармана?

– Не понимаю, – признался Нейман, – откуда же еще?

– Вы нашли какие-то свидетельства в памяти навигатора?