Железный цветок - [80]

Любуясь правильными чертами его лица, я размышляю, как ему удаётся разговаривать с Нагой. Я столько всего прочла о феях и их потомках, пытаясь вычислить, к какому виду фейри принадлежит Айвен, что вдруг вспоминаю интересную деталь: феи огня отличаются удивительной красотой. У них абсолютно симметричные прекрасные лица.

Как у Айвена.

– Скажи, кто из твоих родителей потомок фей? – спрашиваю я.

Он молча смотрит в сторону, не собираясь отвечать.

– Я никому не скажу, – уверяю я.

Под стук льдинок в окно и вой ветра Айвен вздыхает и, к моему изумлению, отвечает:

– Моя мать.

Я с трудом перевожу дыхание, сердце всё быстрее бьётся у меня в груди. Мы долго молчим, осознавая сказанное.

– Значит, семья твоей матери…

Его зелёные глаза вспыхивают.

– Они погибли от рук гарднерийцев во время Войны миров. Все до одного.

О Древнейший, сжалься! Все. Он потерял не только отца. Погибли и все родственники его матери. Меня охватывают стыд и печаль.

Конечно… разве могла его мать встретить меня иначе?

– Спасибо, что рассказал, – прерывающимся голосом благодарю я. Вот и ещё одно объяснение… слишком много боли в нашем прошлом. – Я никому не скажу. Да ты и сам знаешь.

Он нежно проводит своей рукой по моей, от его прикосновения моя кожа будто искрится. Я судорожно втягиваю воздух и беру Айвена за руку, наши пальцы переплетаются. Он откидывается рядом со мной на стену, и мы вместе смотрим на гобелен, по которому пляшут отблески фонаря.

– Что бы ты сделал, если бы всё было проще? – спрашиваю я. – Если бы мы оба родились кельтами, а наш мир не балансировал на грани войны?

Он меланхолично улыбается такому вопросу.

– Я был бы врачом, как отец, – пожимает он плечами. – Учился бы… и спал больше, чем сейчас.

Я одобрительно киваю. Мы оба давно мечтаем выспаться.

Айвен опускает вдруг посерьёзневшие глаза на наши сплетённые руки, в его голосе звучат нотки вспыхнувшей страсти.

– И ещё… ты и я… Мы могли бы быть вместе.

Наши взгляды встречаются, и меня охватывает невыносимое желание близости, которая отражается и в его глазах.

Моё сердце сжимается от боли. Почему мы не можем об этом даже мечтать?!

Отказываясь безропотно покориться судьбе, я опускаю голову на плечо Айвена, крепче сжимая его руку в своей. Его голова ложится на мою, тёплая щека прижимается к моим волосам.

– Как ты веселился в детстве на праздниках? – спрашиваю я, пытаясь нащупать безопасную тему.

Вопрос, по-видимому, застаёт его врасплох.

– Веселился?

– Просто интересно, был ли в твоей жизни период, когда всё было не так… сложно?

Он глубоко вздыхает, раздумывая над ответом.

– Я был единственным ребёнком, и детство моё прошло довольно тихо. Мы с матерью держались особняком. Я много читал, помогал ей в саду, ухаживал за животными. – Он умолкает, о чём-то вспоминая. – Я люблю готовить.

– Правда?

– Моя мать очень вкусно готовит. Она и меня на­учила.

Как это прозаично, почти смешно – Айвен, до краёв переполненный магией огня, любит готовить. Странно. На университетской кухне он готовит редко, в основном выполняет более тяжёлую работу. Например, носит дрова, воду, топит печь.

– Хочешь, я приготовлю что-нибудь для тебя? – с улыбкой предлагает он.

Я тоже улыбаюсь в ответ.

– Буду очень рада.

– Фернилла не любит, когда вторгаются в её царство, но мы потихоньку, как-нибудь вечером.

Забавно. Неужели мы всё ещё можем веселиться? Когда я в последний раз отдыхала? Столько уроков, работа на кухне и ещё Сопротивление…

– А ещё я люблю танцевать, – говорит Айвен.

– Серьёзно?

Я пытаюсь представить сурового Айвена в легкомысленном танце и недоверчиво улыбаюсь.

– Этому тоже меня научила мать, – говорит он. – Танцам огненных фейри.

Танцам её народа. Огненных фей. Он так долго ничего мне не рассказывал, и вдруг эти откровения об огненных феях…

– А как танцуют огненные фейри?

Я тут же воображаю изумительно прекрасных созданий с ярко-изумрудными глазами и огненно-рыжими волосами в алых платьях и блузах, пляшущих в огне костров.

– Их танцы очень запутанные, в них много разных шагов и фигур. Разучивать танцы фей довольно сложно, но танцевать их, когда научился… забавно.

– Они чем-то похожи на гарднерийские танцы?

– Нет, – качает он головой, мимолётно улыбаясь. – Ваши танцоры такие… скованные, зажатые.

Я притворно хмурюсь. Кто бы говорил – от самого улыбки не дождёшься. Однако он прав, гарднерийцы во многом слишком строги, да что там строги, просто жестоки.

– А я могла бы научиться вашим танцам? – поколебавшись, спрашиваю я.

Он пристально смотрит на меня, будто увидел во мне что-то новое, приятное, и нежно сжимает мою ладонь.

– Я тебя научу. Найдём тихое местечко, просторное, с высоким потолком. – Он лукаво улыбается. – Помнишь тот старый амбар с круглой крышей?

И правда… старый амбар, где часто ночуют беженцы и где в последний раз пол был усыпан страницами из «Книги Древних».

– Потанцуем на страницах из книги, – хитро улыбаясь, предлагаю я. – В знак протеста.

Айвен смеётся моей шутке.

– Неплохая идея!

– Я, наверное, оттопчу тебе ноги скорее, чем попаду хоть по паре страниц.

В глазах Айвена пляшут весёлые искорки.

– Когда мама учила меня, я оттоптал ей все ноги.

Я опускаю взгляд на свои ноги в простых носках и слегка приподнимаю их над полом, прежде чем поставить обратно.