Железный цветок - [62]

Гвинн хмуро оглядывает толпу, зацепившись взглядом за кружок более раскованных женщин, не принадлежащих к секте Стивиана. Они наряжены в облегающие фигуру платья, а чёрная материя по краю отделана полосками запретных оттенков – лилового, золотистого, тёмно-оранжевого и розового, – цветами фей. Гвинн с гордостью смотрит на своё строгое чёрное одеяние. Когда Фогель объявил о предстоящем очищении традиций от пережитков язычества, некоторые дамы рыдали и отказывались прогонять служанок-урисок.

Теперь этих магов подозревают: возможно, они предали священные идеи, связались с язычниками, которые только и мечтают подорвать могущество Гарднерии.

Гвинн благодарно вздыхает, вспоминая строгое воспитание – правила секты Стивиана в её семье ставили очень высоко, и теперь все её родственники вне подозрения, ведут дела только со стивианами, избегая варваров и яда, который те несут повсюду.

Джеффри ловит взгляд Гвинн и почти незаметно игриво улыбается ей. Горячие волны пробегают по её спине при воспоминании о наполненных лаской ночах, и в её сердце разгорается любовь.

«У нас с Джеффри будут дети с чистой кровью, истинные маги. И они вырастут в мире, свободном от исчадий зла».

Фогель дочитывает историю и умолкает, отрывая Гвинн от блаженных размышлений.

– Пришло время исполнить пророчество, маги, – сурово произносит оратор. – У варваров растёт демон-икарит, однако он пока лишь ребёнок, сосуд греха, и его легко умертвить.

Гвинн слушает о том, как маги Пятого дивизиона разыскивают ребёнка-икарита, и в её душе поднимается чувство вины, поделиться этим она не может ни с единой живой душой.

Она знает, кто дал жизнь демону-икариту.

Сейдж Гаффни была её подругой. Они познакомились, когда им было по тринадцать лет. Счастливые невесты в день обручения, они заслушивались историями о невероятных приключениях Белого Жезла.

«Что на меня тогда нашло? – мучается Гвинн. – Как я могла выкрасть ту волшебную палочку из отцовской оружейной? И зачем я отдала её Сейдж?»

А теперь Сейдж на стороне исчадий зла. Она сбежала с кельтом и разорвала священный обряд обручения. А потом родила омерзительного ребёнка.

Икарита из пророчества.

Сердце Гвинн рвётся от боли и жестоких сожалений. А в ушах звучит предупреждение – эта ужасная опасность подстерегает любого мага, стоит ему или ей свернуть с предначертанного Древнейшим пути.

– Стойко придерживайтесь вашей веры, маги, – наставляет с трибуны Фогель. – Одна часть пророчества исполняется… – Он окидывает толпу горящим взглядом и заканчивает: – И вскоре свершится другая.

Позади Фогеля среди неподвижных фигур заметно какое-то движение, вперёд выводят гарднерийку, её вежливо поддерживают молодые военные. Стоящие рядом растерянно перешёптываются, однако Гвинн знает эту девушку.

Фэллон Бэйн.

Сердце Гвинн падает, как камень в бездонную пропасть при виде измождённого лица Фэллон. Она должна стать сияющей звездой пророчества. Новой Чёрной Ведьмой – защитницей Гарднерии, победительницей демонов-икаритов.

Однако она многого натерпелась от исчадий зла.

Фэллон стоит впереди, опираясь на магов. С огромным усилием она вынимает из ножен волшебную палочку и поднимает её над головой.

Из кончика палочки вырывается вьющееся спиралью тёмное облако, и Гвинн вместе со всеми потрясённо ахает, её глаза расширяются от изумления. Буря набирает силу, над площадью проносится ледяной ветер, в мгновение ока гаснут пылающие звёзды благословения.

На площадь с рёвом врывается холодный ветер.

Гвинн обхватывает себя за плечи, стараясь согреться, однако мороз неумолимо кусает сквозь тонкий шёлк платья.

Фэллон поднимает волшебную палочку ещё выше, и вихрь превращается в сверкающую ледяную спираль. Кристаллы отрываются от главной волны и фонтаном взлетают в ночное небо, длинные, как копья, закрывая тьму, будто стая перепуганных птиц.

Зубы Гвинн выбивают дробь, от морозного воздуха колет в груди, как иголками, а ледяные копья уже стремятся к земле с отвратительным тонким свистом. По толпе пробегает ропот, гарднерийцы растерянно оглядываются, кто-то вскрикивает, поднимает руки в бессмысленной попытке защититься от приближающихся ледяных лезвий. Сердце Гвинн колотится с такой силой, будто сейчас выскочит из груди, однако она стискивает зубы и бесстрашно ждёт неизбежного.

«Да исполнится воля Древнейшего. Да исполнится воля Древнейшего».

Гвинн резко втягивает воздух, когда длинная, ос­трая льдинка застывает у самого её лица, обращённого к небу, покачиваясь надо лбом. Прежде чем Гвинн набирается храбрости выдохнуть, ледяное копьё взры­вается одновременно со своими собратьями, и на толпу медленно опускается туман из почти невидимых глазу осколков.

Гвинн оглядывается, замёрзшая и испуганная, но преисполненная странного воодушевления. Рядом с ней с земли молча поднимаются маги с искажёнными от страха, припорошёнными ледяной пылью лицами.

– Вознесём молитву, маги, – произносит Фогель, склоняя голову, пока Фэллон медленно уводят. – О Древнейший, – нараспев говорит верховный маг. – Ты спас нас в начале начал от злых демонов. Ты предрёк час кровавой жатвы.

Фогель поднимает глаза, и от него исходит такой праведный гнев, что линии сил Гвинн вздрагивают.