Железная вдова - [16]

«Все в порядке», – говорю я себе, проглатывая жаркий стыд. Так мое лицедейство выглядит даже более естественно. Правильно все, что приближает меня к цели.

Серебристый свет звезд заливает округлый лофт и расплескивается на мебели. Новая луна еще не возродилась в ночи, звезды сверкают за панорамными окнами, словно все небо исколото огненными булавками. А внизу голая равнина хундунов простирается до еле заметных зубчатых очертаний гор на горизонте. Каково это – оказаться за пределами Великой стены, без ее защиты? Я вздрагиваю всем телом. Но если бы я подошла к окну и посмотрела вниз, моим глазам предстал бы светоч борьбы человечества за свободу. Девятихвостая Лисица, а может, и другие хризалиды. Восторг поднимается в моей груди.

Но его пронзает чувство вины.

Нет. Я должна забыть о войне. Нельзя думать о ней сейчас, когда я собираюсь убить одного из самых сильных защитников Хуася.

Ян Гуан ненадолго отрывает руку от моего плеча, чтобы нажать на медный выключатель. На потолке вспыхивает кольцо раскрашенных фонариков, затмевая звезды и погружая в темноту хундунскую глушь.

Ян Гуан ступает по тростниковым циновкам на полу, а я, не сдержав любопытства, оглядываюсь вокруг. Никогда прежде я не видела помещений столь чистых, стильных и безупречных. Перед окнами располагается диван резного красного дерева и огромный экран. В центре открытого пространства – обеденный стол, над которым висят нефритовые диски. Алтарь бога войны Чи Ю у закругленной стальной стены, фимиам, курящийся в чаше для жертвоприношений. Шелковые шторы на изогнутом дугой карнизе…

Я отвожу взгляд, кожу обдает попеременно то жаром, то холодом.

За шторами, должно быть, кровать.

Мои веки трепещут, как у пьяной, и я замечаю, что Ян Гуан смотрит на меня. Свет фонариков изгибается аркой над бронзовым украшением в его волосах и пляшет на зеленых доспехах и короне. Он одаривает меня этой своей улыбкой с ямочками и опускает на подушки дивана.

Какая-то часть моего разума еще потрескивает, как сухое полено, брошенное в огонь, мечтая выжить, ища пути для побега после того, как я воткну лезвие в горло врага. Но это всего лишь лишенный логики инстинкт. На что мне надеяться?

«Есть и светлая сторона, – говорю я себе. – После этого я смогу умереть. Наконец-то».

Жить больно, утомительно и неутешительно.

Слышится шелест: это Ян Гуан расстегивает свой меховой плащ. Раскладывает его на спинке дивана и садится рядом со мной. Подушка прогибается под его тяжестью, и подо мной образуется скос.

– Значит, ты смотришь на дело пилотов скептически? – спрашивает он.

– И что, если так? – Мне удается ответить быстро и без запинки.

– Ну… – В его глазах снова загораются золотистые круги.

По нагруднику доспехов расходится паутинка желтого света. С тихим скрежетом дух-металл закручивается в спираль и отрывается от поверхности, складываясь в грубоватый цветок.

Я в изумлении открываю рот.

– Понимаю ход твоих мыслей, но это очень похоже на волшебство, тебе не кажется? – Он подхватывает цветок, все еще прикрепленный к его доспехам тонкой нитью, и протягивает мне с едва заметной, почти смущенной улыбкой.

Принимая цветок, я смеюсь, чтобы ублажить пилота, но вбиваю напоминание себе в мозг: это не волшебство. Просто его ци управляет дух-металлом, проникая в доспехи через тончайшие иголки в позвоночнике.

Как и всё в этом мире, ци и дух-металл – на самом деле тоже ци в чистой, кристаллизованной форме – управляются пятью структурными единицами инь и ян: Деревом, Огнем, Землей, Металлом и Водой. По порядку от большего ян к большему инь. Это скорее метафоры, чем что-то буквальное, и они взаимодействуют друг с другом во множестве сочетаний. Девятихвостая Лисица сделана из оболочки хундуна-Дерево, но это не значит, что она деревянная. Это значит, что она очень изменчива и восприимчива. Ну, как деревья, которые растут себе и растут повсеместно. Ян Гуан воздействует на доспехи доминантой своего тела – золотистым ци-Землей, предполагающим равновесие и устойчивость. Конечно, ему легко создавать предметы. Ничего впечатляющего.

Несмотря на мои попытки включить логику и успокоиться, мне трудно держать себя в руках, когда Ян Гуан так близко. В каждой клетке моего тела звенит не только тревога, но и что-то еще. Я лихорадочно оглядываюсь по сторонам в поисках того, что помогло бы сбить это странное напряжение. Цепляюсь взглядом за несколько ярких электронных постеров, висящих сбоку от ряда окон. На самом большом изображен крохотный силуэт на спине золотого изгибающегося дракона, указывающий пальцем в небеса.

Это Цинь Чжэн, единственный пилот класса «Император» (помимо тех, о ком рассказывают легенды), чье духовное давление абсолютно не поддавалось измерению на оборудовании двухсотлетней давности. Именно он за время своего правления окончательно объединил Хуася. Но неожиданно подхватил цветочную оспу – распространенную болезнь тех времен – и оставил людей беззащитными перед хундунами. В результате пала провинция Чжоу. Этого оказалось достаточно, чтобы наконец убедить людей, что доверять пилотам управление государством – ужасная и устаревшая идея. С тех пор они просто знаменитые солдаты с пышными титулами.