Желание - [9]

Я начинаю отламывать ложкой еще один кусок своего замороженного йогурта, но, прежде чем поднести его ко рту, понимаю, что у меня пропал аппетит. Я кладу его обратно в миску и решаю: к черту. Если все так стремно, что я не могу есть, можно с тем же успехом отправиться в библиотеку.

Должно быть, Джексон чувствует мою нервозность, потому что, как только я собираюсь встать, он накрывает рукой мою ладонь. Это так знакомо, так хорошо, что я автоматически поворачиваю руку так, чтобы сплести мои пальцы с его пальцами, хотя все еще злюсь на него.

Он целует мои пальцы, затем перемещает наши сцепленные руки под стол, и меня пробирает дрожь. В такие моменты, когда мы касаемся друг друга, мне начинает казаться, что, быть может, у нас все-таки есть шанс. Быть может, все не так страшно, как кажется. Быть может, у нас еще есть надежда.

Я уверена, что он сейчас чувствует то же, что и я – это видно по пожатию его руки. И по тому, что он не спешит нарушить это наше непринужденное молчание – можно подумать, что он, как и я, боится испортить этот момент. Так что мы просто сидим, слушая разговоры вокруг нас. И это срабатывает, во всяком случае на какое-то время.

И тут это происходит – и каждый нерв в моем теле напрягается до предела.

Мне нет нужды оборачиваться, чтобы понять, что в кафетерий только что вошел Хадсон – однако рука Джексона крепко сжимает мою, и это подтверждает то, что я уже поняла.

Глава 6. Повесть о двух вегах

Проходит секунда, и все замечают его, причем одновременно. Каждый из наших застывает, будто затаив дыхание, и переводит взгляд с Джексона на меня и обратно. Это делают все, кроме Мэйси, которая машет рукой так, будто пытается в буран привлечь внимание летчика, пилотирующего самолет. А потом она освобождает место для второго брата Вега, придвинув свой стул так близко к Иден, что почти оказывается у нее на коленях.

Хадсон бормочет «спасибо» и, быстро придвинув стул, со стуком ставит свой поднос рядом с Мэйси. На нем красуются три куска чизкейка, а также его обычный высокий стакан с кровью.

Мэйси улыбается еще шире, беря одну из тарелок.

– О-о-о, тебе не стоило так напрягаться.

– Я слышал, что сегодня кухонные ведьмы ушли играть в крылго, вот и подумал, что чизкейк, оставшийся с обеда, тебе не повредит, – говорит ей Хадсон, но его глаза ни на секунду не отрываются от моих, если не считать того момента, когда он замечает, что и Джексон, и я опустили одну руку под стол. И, хотя я и понимаю, что он не видит, что мы касаемся друг друга, у меня возникает такое чувство, будто он застукал меня за чем-то дурным. Похоже, Джексон чувствует мою внезапную неловкость, поскольку он отпускает мою ладонь и кладет обе руки на стол.

Хадсон ничего не говорит ни мне, ни ему. Вместо этого он поворачивается к моей кузине, будто вообще не обратил внимания на то, что мы с Джексоном держались за руки, и спрашивает:

– Кто-нибудь хочет сыграть в шахматы?

В последнее время он и Мэйси играют в шахматы пару раз в неделю. Думаю, в первый раз он попросил ее сыграть с ним, чтобы отвлечь ее от мыслей о Зевьере, а она согласилась, потому что, по ее мнению, было неправильно, что все сторонились его. Но недавно я заметила, что она гуглит шахматные стратегии, когда думает, что я на нее не смотрю, так что она действительно начала получать удовольствие от их дружбы.

– А как же, – отвечает она, жуя чизкейк. – Вот увидишь, скоро я надеру тебе задницу.

– Сначала тебе придется запомнить, как ходить конем, – парирует он.

– Но это же сложно.

– Да-а, намно-о-го сложней, чем шашки, – поддразнивает ее Иден, утаскивая кусок ее чизкейка.

– Я серьезно, – дуется Мэйси. – Ведь каждая фигура ходит по-своему.

– Я поиграю с тобой, Мэйси, – кричит Мекай, сидящий в конце стола. – Хадсон тут не единственный стратег.

– Да, но я единственный, у кого имеется собственный шахматный столик.

Иден фыркает.

– Вряд ли это повод для хвастовства, Destructo Boy.

– Ты просто завидуешь мне, Lightning Girl[1].

– Ты попал в точку. – Она улыбается. – Мне тоже хочется одним взмахом взрывать все к чертям.

Он поднимает бровь.

– То есть ты этого не умеешь?

Она только смеется в ответ.

– Эй, Хадсон, угости и меня, чувак, – кричит Флинт с другого конца стола.

Хадсон бросает взгляд на Мэйси, она пожимает плечами, и он толкает одну из тарелок с чизкейком в сторону Флинта.

Флинт кивает и благодарит, прежде чем запихнуть в рот огромный кусок. Лука нежно улыбается ему, потом показывает на книгу, которую Хадсон положил на стол рядом со своим подносом.

– Что ты читаешь? – спрашивает он.

Хадсон поднимает книгу.

– «Урок перед смертью».

– А не поздновато ли? – говорит Флинт, и после паузы, когда все испуганно замолкают, следует дружный смех. Причем веселее всех хохочет Хадсон.

Мне хочется сказать ему что-нибудь – я читала эту книгу в одиннадцатом классе и в восторге от нее, – но было бы странно вклиниваться в разговор, который явно не подразумевает моего участия. Хадсон уже поговорил со всеми за нашим столом – кроме Джексона и меня. И я чувствую себя чертовски неловко.

Беседа продолжается, все так же обходя нас двоих стороной. Всякий раз, когда Флинт говорит что-то смешное, взгляд Хадсона встречается с моим, как будто он хочет поделиться со мной этой шуткой… но затем он отводит глаза, словно считая, что теперь мы не должны этого делать. Мне от этого тошно, как и от странной неловкости, которая возникла между нами и продолжает нарастать. Хадсон не делал ничего, чтобы заставить меня чувствовать себя виноватой из-за моей любви к его брату – собственно говоря, дело обстоит как раз наоборот. Но тот факт, что теперь мы с ним сопряжены (и тот факт, что прежде я была сопряжена с Джексоном), висит между нами в воздухе, как бомба, готовая взорваться.