Желание и честь - [3]

– Бланш, прыгай! Сейчас же! – пытаясь перекричать рев пламени и истерические вопли, умоляла Диллиан.

Сквозь дым Диллиан на мгновение увидела, что Бланш взглянула в ее сторону. Порыв ветра раздул пламя, и оно устремилось вверх.

Крики отчаяния пронзили ночной воздух, когда пылающий ад поглотил белую фигуру.

Увидев, что охваченная пламенем Бланш выпрыгнула из окна и упала на туго натянутое одеяло, толпа облегченно вздохнула.

Слезы катились по щекам лакея, подскочившего к ней, чтобы сбить огонь и обернуть женщину в пылающей рубашке одеялом. В свете пожара блеснули его каштановые волосы. Он осторожно поднял на руки легкий сверток, и толпа молча расступилась, давая ему дорогу.

Громкие крики сменились тихими рыданиями.

Отказываясь верить в очевидное, Диллиан, расталкивая людей, устремилась за лакеем.

Бланш не может умереть. Она перережет себе горло, войдет в пещеру льва, но не допустит, чтобы Бланш умерла.

А если окажется, что пожар – дело рук Невилла, Диллиан вместо себя швырнет в пасть льва этого знатного, самодовольного молодого герцога.

Стоя на запятках блестящего черного экипажа и держась за поручень, Диллиан дрожала от холода и страха. Карету, катившуюся в темноте по изрытой колеями, заросшей травой дороге, бросало из стороны в сторону. На повороте карета резко накренилась, и Диллиан в ужасе схватилась за перекладину. Она заметила возвышавшееся впереди здание, только когда они подъехали к нему вплотную.

Фиалковые глаза Диллиан распахнулись от изумления: на фоне звездного неба, словно заколдованный, возник силуэт готического замка. Все окна в нем были темными, нигде не светилось ни одного огонька. Куда привез их этот сумасшедший?

Карета остановилась, и кучер спрыгнул на землю. Он забарабанил в тяжелую дубовую дверь, а Диллиан оглянулась в поисках места, где она могла бы спрятаться. Здесь росло множество подходящих для этого колючих кустов, но если она туда полезет, то наверняка разорвет свое платье в клочья. Впрочем, сейчас ее это не волновало, и она бросилась к кустам.

И в этот момент тяжелая старая дверь замка заскрипела.

Выглянув из-за куста, Диллиан увидела возникшую на пороге высокую сухощавую фигуру человека в плаще, полы которого шевелил холодный весенний ветер. Возница, понизив голос, что-то ему объяснял. Диллиан испугалась, когда незнакомец спустился по каменным ступеням и подошел к карете.

Черный человек внес Бланш в разверзшееся чрево мрачной готической пещеры, и Диллиан, отбросив все страхи, последовала за ним.

Восьмой маркиз Эффингем не заметил, как следом за ним проскользнула легкая тень. Тени не вызывали у него беспокойства. Он достаточно долго жил среди теней и привык не обращать на них внимания.

Он тихо выругался, когда древние часы на лестнице со свистом вздохнули и пробили одиннадцать раз. Он проклинал часы, проклинал этот замок, проклинал своего брата, который бежал впереди него по покрытой пылью лестнице. Он проклинал лестницу, по которой поднимался со своей беспомощной ношей. Он проклинал все поколения Эффингемов, вложивших целое состояние в строительство этого ужасного здания величиной с деревню, в котором можно было разъезжать в карете.

Он еще не исчерпал весь запас ругательств, когда Майкл, пробежав по длинному коридору, распахнул дверь в самую дальнюю комнату. В подобных случаях маркиз иногда подозревал брата в утонченной мести за то, что не он получил наследство. Но он слишком хорошо знал его, чтобы верить в подобное. Появление Майкла с этой находящейся в бессознательном состоянии женщиной могло означать лишь одно – его брат ввязался в новую легкомысленную авантюру. Если бы маркиз не знал, что у брата душа шире его груди, он повернулся бы и ушел. Но они вместе пережили так много, что он не мог отказать ему в помощи.

Кроме того, в этом мире Майкл был глазами и ушами Гэвина, что позволяло ему вести ту жизнь, которая его устраивала. Старая рана в боку, полученная на войне, дала о себе знать, когда он нес женщину наверх. Ее широкая длинная рубашка волочилась по полу, из-под чепчика выбивались длинные светлые пряди и падали на его руку. Гэвин больше ничего не смог рассмотреть в обманчивой тени неосвещенного коридора.

Когда он вошел в комнату, где Майкл уже разжигал камин, девушка пошевелилась. Положив ее на одну из немногих сохранившихся кроватей, маркиз отошел к окну, собираясь раздвинуть шторы.

– Не надо! – остановил его Майкл. – Свет может быть опасен для ее глаз. Здесь жуткий холод. Где хранится уголь?

Гэвин резко повернулся на властный голос брата. Когда его разбудил стук Майкла, на нем были только панталоны и чулки, в которых он спал. Плащ с капюшоном он накинул, уже направляясь к дверям. Плащ служил им обоим одеялом, укрывая от холода и любопытных взглядов. Темнота в неосвещенной комнате и низко надвинутый капюшон скрывали его глаза, но от слов его веяло холодом.

– Сейчас май. Я не покупал уголь. Гостей я не ожидал.

– Но теперь у тебя гостья. Я поищу дрова.

После ухода брата Гэвин отошел в тень, наблюдая за женщиной на постели. Очевидно, она скоро придет в себя. Он знал, что Майкл может выйти за дровами и исчезнуть на неделю. И у него появилось горячее желание задать своему родственнику хорошую трепку.