Желание и чернокожий массажист - [94]

Старый отшельник наделал очень много долгов. За последние несколько лет кредиторы стали его постоянными гостями. Они буквально оккупировали дом — иногда приходили даже ночью. Дом вдовы Холли стоял в той части Французского квартала, где находились увеселительные заведения и бары, а почти все кредиторы были горькие пьяницы. Когда наступала ночь и бары закрывались, а хмель в их крови продолжал бродить, они заявлялись к вдове Холли, звонили и барабанили в дверь, требуя долг. И если старик не отвечал, в окна летели разные предметы — в те окна, где ставни сорвались с петель или не затворялись. В Новом Орлеане порой устанавливается прекрасная погода; в такие дни кредиторы были не столь несносны — оставляли под дверью счета и тихо удалялись. Но в плохую погоду кричали такое, что бедной миссис Холли приходилось затыкать уши. А один кредитор, по фамилии Кобб, который работал в похоронном бюро, имел привычку громко употреблять самые грязные эпитеты, какие только были в английском языке, причем раз от раза словечки становились все крепче. Только Флоренс и Сюзи — женщины средних лет — могли его остановить, и когда они однажды выступили вместе, ему пришлось ретироваться— единственный ущерб составили сломанные перила.

При все этом миссис Холли только раз затронула тему кредиторов в разговоре со своим жильцом — после сцены с перилами: в холле она робко осведомилась о том, не мог ли бы он прийти к какому-либо соглашению с приятелем из похоронного бюро.

— Нет, — ответил старик. — Пока я жив, не уступлю!

А потом, забинтовывая голову, принялся объяснять, что заказал себе гроб, и ему его сделали, прекрасный гроб, специально для него, но мистер Кобб совершенно безосновательно требует деньги вперед, а ведь заказчик пока еще даже не скончался.

— Этот сукин сын, — продолжал жилец, — подозревает, что я буду жить вечно. Я-то, конечно, не против, но мой доктор уверяет, что еще восемьдесят семь лет я не проживу.

— О! — воскликнула бедная миссис Холли.

И хотя у нее был мягкий характер, она чуть не набралась мужества спросить холостяка, останется ли он у нее до конца своих дней, но как раз в это время одна из старых дев, Флоренс или Сюзи, открыла дверь ее спальни и просунула голову в щель.

— Когда прекратится этот кошмар? — закричала она.

И чтобы усилить впечатление, бросила в них алюминиевый таз. Человеку, который заказал себе гроб, таз задел голову, а миссис Холли попал прямо в грудь и вызвал страшную боль. Но поскольку голова холостяка была обтянута влажным картоном и обвязана фланелью в несколько слоев, удар не причинил ему вреда и даже не лишил присутствия духа. Когда Изабел Холли, плача от боли, бежала по лестнице в подвал — ее постоянное убежище, она оглянулась и увидела, как старый, но еще сильный мужчина вырывает из балюстрады столбик, а затем услышала ругань хлеще той, которая вылетала из уст гробовщика.

ЕСЛИ У ВАС ЕСТЬ ПРОБЛЕМЫ, ОБРАЩАЙТЕСЬ К А. РОУЗУ, МЕТАФИЗИКУ!

Так было написано на визитной карточке, которую она нашла под своей дверью, выходящей на Бербон-стрит.

Она пошла по этому адресу, и мистер Роуз с готовностью ее принял.

— Моя дорогая миссис Холли, — начал он. — Мне кажется, вас что-то беспокоит.

— Беспокоит? — повторила она. — О да, очень беспокоит. По-моему, во всем этом мне не хватает чего-то важного.

— В чем — «во всем этом?» — мягко спросил он.

— В моей жизни, — ответила она.

— И чего же именно вам не хватает?

— Ясности и определенности.

— О! Ясности и определенности! Мало кто нуждается в этом сейчас!

— Но почему же? Почему? — спросила она.

— Ну, видите ли… Впрочем, вам нет смысла это объяснять!

— Тогда зачем же вы пригласили меня сюда?

Пожилой мистер Роуз снял очки и закрыл регистрационный журнал.

— Моя дорогая миссис Холли, — сказал он, — по правде говоря, вас ждет весьма и весьма необычная судьба. Вы — первый человек вашего типа, который был заброшен на землю с далекой звезды из другой вселенной.

— И что из этого следует?

— Потерпите, моя дорогая. Постарайтесь пережить все нынешние невзгоды. Перемены грядут, очень скоро, не только для вас, но практически для всех, кто населяет этот свихнувшийся мир!

Миссис Холли пришла домой и сразу же забыла об этом разговоре, как и о многом другом. Все ее прошлое стало похоже на негативы непроявленных фотопленок, на которые попал свет. Она хотела бы отделаться от прошлого, отсечь его от своей жизни, как отрезают конец ненужной нитки. Вот только куда запропастились ножницы? Куда вообще подевалась острота из ее жизни? Иногда она пыталась найти хоть что-нибудь режущее, но все вокруг было округлым и мягким.

А между тем дела в доме шли все хуже и хуже.

Флоренс Доминго и Сюзи Пэттен уже некоторое время находились в ссоре. Причиной тому была зависть.

Примерно раз в месяц в гости к Флоренс Доминго являлась престарелая родственница; приходила она в надежде — как правило, напрасной — получить что-нибудь более или менее ценное от Флоренс и с этой целью захватывала пустой пакет. Бедная старая кузина была глуха, как пень, и ее разговор с Флоренс Доминго превращался в сплошной крик; а поскольку разговор шел — почти исключительно вокруг других квартирантов, то, какой бы худой мир не царил в это время под крышей дома миссис Холли, сразу же после визита родственницы, а иногда и во время него, в доме разгоралась война. К Сюзи Пэттен не приходил никто, и ее относительная непопулярность просто не могла не стать темой беседы Флоренс с родственницей.