Жажда справедливости. Политические мемуары. Том II - [93]

Вместе с тем, работая в Минфине, я ощутил пагубность келейного стиля работы его руководства.

25.10.1993. Я обратился к Федорову, чтобы в решении вопросов текущего финансирования принимали участие все замы, а не только «избранные» Вавилов, Петров и Дубинин. Тогда меньше ошибок будет. Кроме того, нам всем приходится «отдуваться» в Правительстве и Верховном Совете за принятые решения, и лучше быть их сторонником или хотя бы знать о них заранее.

28.12.1993. Выступая на коллегии, я говорил, что практически все члены коллегии оторваны от исполнения бюджета. Никакими чрезвычайными обстоятельствами это не объяснить. Нужна система нормальной работы, а не «выклянчивания» у Петрова или Смирнова цифр по текущему финансированию своих отраслей, комплексов и сфер. Мы должны в этом принимать самое активное участие. Организация дружной работы всех членов коллегии – прямая обязанность Федорова и Петрова.

До марта 1993 года министром финансов России был Барчук. С апреля до конца года – Федоров. Федоров был фигурой противоречивой. С одной стороны, при Федорове впервые был подготовлен обзор «Российские финансы в 1993 году», зал коллегии был украшен портретами министров финансов за всю историю России. При нем все замы приобщились к работе на компьютерах. Он был демократичен и доступен, понимал собеседника, с ним можно было спорить, он прислушивался к мнениям специалистов. Быстро схватывал новые для него проблемы и пути их решения. Мне с ним было легко работать. С другой стороны, Федоров слабо представлял нашу многообразную экономику, был заражен западным «реформаторством» в худшем смысле этого слова. Мне казалось, он был способен слышать людей, учиться у практических работников. Поэтому я советовал ему посещать заводы и фабрики, шахты, районы нефтегазодобычи, колхозы и совхозы, электростанции, транспортные предприятия, чтобы лучше знать жизнь, ради которой мы работали.

Вместо этого Федоров преувеличивал роль Минфина в проведении финансовой политики России, «несмотря на сопротивление Верховного Совета и большей части Правительства». Особым его атакам подвергался Центральный банк. Будучи не способным наладить деловое сотрудничество Минфина с ними, он неоднократно писал «вздорные» письма Ельцину, Хасбулатову и Черномырдину, выпускал многочисленные пресс-релизы, «разоблачающие» своих оппонентов.

Верховный Совет 27.08.1993, обсудив положение в бюджетно-финансовой сфере страны и оценив деятельность Федорова, как деструктивную, рекомендовал Черномырдину и Ельцину освободить его от занимаемой должности министра.

В январе 1994 года обязанности министра были возложены на Дубинина.

Только к концу своей работы в Минфине я осознал, какую еще одну непростительную ошибку совершили реформаторы России, добившиеся ее «независимости». Они впопыхах ликвидировали Советский Союз, не подумав тогда и теперь об управляемости социально-экономическим развитием страны.

Сложные функции государственного управления экономикой СССР осуществлял при советской власти весь аппарат ЦК КПСС, его политбюро, секретариат и отделы, соответствующие республиканские, областные (краевые), городские и районные комитеты партии; Совет министров страны, союзные и союзно-республиканские министерства и ведомства, совмины союзных республик, исполкомы областных (краевых), городских и районных советов депутатов трудящихся.

Надо отметить, что наши отцы-создатели думали, как управлять страной. Количество управляемых единиц на одного управляющего не превышало трех десятков. Мне, например, как начальнику сводного отдела АПК в Госплане СССР, приходилось работать с 15 своими коллегами в союзных республиках и 10–15 в министерствах. У нас были постоянные рабочие контакты в оперативном режиме, мы многократно в течение года встречались по вопросам разработки планов, проектов постановлений. Я не только знал их в лицо, по имени-отчеству, но и повадки, манеру излагать мысли, методы подхода к сложным проблемам, многие другие профессиональные и человеческие особенности каждого. Это было непременным условием успешной работы.

Советская Россия никогда полностью не управляла социально-экономическим хозяйством на своей территории. Развитие отраслей тяжелой промышленности и инфраструктуры осуществлялось через союзные министерства, других отраслей промышленности и сельского хозяйства – через союзно-республиканские министерства. Большой объем координирующих функций незаметно для постороннего выполнялся отделами ЦК, областными (краевыми), городскими и районными комитетами партии.

И вдруг весь этот отлаженный механизм оказался разрушенным, будто Мамай по нему прошелся. Никто из власть предержащих и ухом не повел, как мы будем управлять Россией в новых условиях.

Кстати, как бы случайно подвернулись навязанные нам «теории», что рынок все отрегулирует, расставит по местам, а государство вообще должно уйти из экономики. Вопреки этим «теориям», численность государственных управленцев по сравнению с советским периодом возросла неизмеримо, а неразбериха увеличилась еще больше.

Я, например, оказался в Минфине ответственным за финансирование отраслей АПК, лесного и водного хозяйства, служб охраны природы, гидромета и картогафии, легкой промышленности и торговли. По долгу службы я обязан был общаться с руководителями и коллегами 78 регионов, 30 министерств, ведомств, десятками специалистов коммерческих структур и банков. Я некоторых из них не успевал узнать, как их меняли. Где уж тут до знания индивидуальных особенностей каждого!