Жажда смерти - [29]

— Приезжий, — высокомерно ответил Косумов. — Позавчера из Парижа вернулся.

Как все кавказцы, он, видимо, не выносил намеков на свое происхождение, считая их оскорбительными. Ему хотелось выглядеть европейцем. Впрочем, в России все этого хотят, включая прокуроров.

— А правда, что мы самые красивые во всем мире? Ну, я имею в виду, русские девушки, — тут же встряла одна из Ольгиных подопечных, бойкая крашеная блондинка. — У меня подруга встречалась с одним итальянцем. Он к ней сюда приезжал. Замуж звал. Он говорил, что в Париже все женщины страшные. И никогда не красятся. А итальянки вообще под мышками не бреют. И готовить не умеют. Поэтому иностранцы хотят жениться только на русских девушках. Правда, да?

Почувствовав себя в зоне женского интереса, Косумов сразу распрямился и принял тот небрежно-покровительственный тон, который был ему свойствен в общении с противоположным полом.

— Я на француженок вообще не смотрю, — важно проговорил он. — С ними скучно.

Про себя я предположил, что француженкам, в свою очередь, с ним тоже было не очень весело. Хотя бы потому, что вряд ли они умеют разговаривать по-русски, а он иных иностранных языков явно не знал.

— А мне еще рассказывали, — продолжала девушка, — что иностранки очень плохо одеваются. Юбок коротких не носят, каблуков...

Похоже, она готова была трещать без умолку, не оставляя пауз для ответов на свои вопросы. Обращаясь к Косумову, она крутилась всем своим худым корпусом. Он даже чуть передвинул бокалы, чтобы она их случайно не опрокинула локтями.

По моей классификации, она относилась к типичным мартышкам, на которых я обычно времени не тратил. Две другие, в черных свитерах и джинсах, обтягивающих их впечатляющие формы, и стоптанных сапогах, были юными коровками. Они дичились, перешептывались, то и дело вдвоем выбегали в туалет и много ели, игнорируя ножи и держа вилку в правой руке, как держат ложку.

Вообще, поставляемый Ольгой контингент в целом делился на три категории: коровы, мартышки и крысы. К коровам относились деревенские девушки, приехавшие в город на учебу или заработки, и обитательницы рабочих окраин, их возраст колебался в пределах восемнадцати — двадцати лет. Поддерживать разговор с ними было невозможно, поскольку свою лепту в беседу они вносили нечленораздельным мычанием. Книг они не читали, жили на съемных квартирах, работали где-то продавщицами, тупо смотрели мыльные сериалы, перебивались с картошки на макароны, из развлечений практиковали походы в кино и в «Макдоналдс».

Мартышки, как правило, представлялись студентками коммерческих вузов, хотя чем они занимались в действительности, не знал никто. Включая, кажется, их самих. Они были вертлявы и утомительны. В повседневной жизни они не вылезали из ночных клубов, знали наизусть все песни из отечественных хит-парадов, мечтали стать фотомоделями или хотя бы попасть в участницы реалити-шоу. Не успев сесть в вашу машину, они тут же врубали музыку на полную мощь и, перекрикивая рев колонок, спрашивали, двигаются ли у вас сиденья, можно ли здесь курить, как открыть окошко и есть ли у вас жевательная резинка.

В отличие от тех и других, крысы вели себя с достоинством, поскольку успели побывать чьими-то подругами, съездить на отдых в Турцию, Египет или Эмираты и вкусить прелести шикарной жизни с каким-нибудь бандитом или мелким коммерсантом. На память о большой и страстной любви она носили пару стодолларовых колечек. Они вполне прилично одевались, разбирались в ресторанном меню и могли поддержать разговор. Короче, крысы знали себе цену и были настроены на долгие серьезные отношения, которые начинались минимум от двух тысяч долларов в месяц.

Для мартышек пределом мечтаний была тысяча. Наиболее удачливым мартышкам со временем удавалось перейти в разряд крыс. Зато коровы выгодно отличались от тех и других умеренностью своих запросов.

Мартышка наконец притомилась и занялась едой.

— На психолога учитесь? — вежливо поинтересовался я у нее.

— Как вы догадались? — удивилась она.

Собственно, я и не догадывался. Я не берусь утверждать, что все психологи — проститутки. Но все встреченные мною начинающие проститутки имели дипломы психологов. Возможно, они считали, что это помогает им разбираться в людях. Хотя я не представляю, кто еще так плохо разбирается в людях, как проститутки. Вероятно, только психологи.

— Я хочу еще второе образование получить, — опять завелась мартышка. — Менеджером буду по маркетингу. Или иностранный язык выучу. Чтобы за границей работать. У меня одна подруга...

— Да закрой ты рот! — не выдержал Боня. — Дай тост сказать.

Он поднялся с бокалом.

— Девчонки, я хочу выпить за нашу встречу. За то, чтобы такие события случались в нашей жизни чаще...

Дальше Боня понес высокопарную чушь, от которой у меня сводило скулы и которую в провинции мужчины неизменно произносят, как только окажутся в обществе случайных женщин, очевидно, считая это комплиментом.

— Ты его ударил, правда? — вдруг прошептал Владик, наклоняясь к моему уху.

Я удивленно посмотрел на него. Его синие глаза горели мальчишеским восторгом.

— Я Косумова имею в виду. Ты же ему врезал!