Жажда мести - [106]

– Ты узнаешь мой голос?

Молчание.

– Доктор Ротштайн говорил тебе, кто я?

Эрик поднял глаза на значок на поясе Джека.

– Вы полицейский, – ответил он.

У него был слабый, измученный голос.

– Нет, сейчас я не полицейский. – Джек отцепил значок от пояса и бросил его Даффи, который стоял возле дверей у него за спиной. Он уже держал его пистолет.

– Что вы имеете в виду?

– Я снял значок. Сейчас я не полицейский. Сейчас я просто человек, такой же, как и ты. Человек, который знает, что ты чувствуешь. Видишь ли, я тоже потерял человека, которого любил очень сильно, и мне очень долго было плохо. Я очень переживал по этому поводу. Чувствовал вину.

Джек сделал паузу, чтобы дать время мальчику подумать. Мгновение спустя Эрик спросил:

– Как она умерла?

– Ее убили.

– Как?

– Это неважно. Важно то, что я чувствовал себя так же, как ты чувствуешь себя сейчас, – сбитым с толку, рассерженным, напуганным. Одиноким. Я поговорил с людьми вроде доктора Ротштайна, и это мне помогло.

– И сейчас вам лучше?

«Скажи ему правду, Джек», – сказал голос.

– Мне лучше. Мне помог разговор об этом.

«Вспомни, как ты разговаривал с Тейлор. Почему бы тебе не рассказать ему об этом?»

– Вы хотите поговорить о моих родителях, – сказал Эрик. – О том, что случилось.

– Да.

– Я немного помню.

– Мы можем поговорить о том, что ты помнишь?

Эрик бросил взгляд на бабушку.

– Все в порядке, дорогой, – сказала она. – Поговори с ним. Я с тобой.

Джек посмотрел на старуху и подумал: «Она надолго здесь не задержится. И Эрику придется справляться с этим самому. Он останется один. И где он тогда очутится? Придется бороться с чувствами».

Было сложно, практически невозможно смотреть на Эрика, не вспоминая события семилетней давности. Трудно было не думать о Даррене Нигро, о том, как он двумя уцелевшими пальцами закрывал лицо простыней, чтобы мать к нему не прикасалась.

Джек почувствовал, что ужасные воспоминания захватывают его. Глядя на маленькое тело Эрика, видя его испуганный, отсутствующий взгляд, он ощутил, как внутри, словно пожар, зарождается гнев.

Ротштайн внимательно посмотрел на него.

– Если я не вспомню, вы не рассердитесь на меня? – спросил Эрик.

– Конечно, нет.

Эрик сравнил обещание этого взрослого с обещаниями, которые когда-то давал ему отец.

– Тогда хорошо, – согласился он.

– Ты не против, если я сяду на кровать?

– Садитесь.

Эрик немного отодвинулся, когда Джек уселся на его койку, и ухватился обеими руками за простыню.

– Расскажи то, что помнишь, – попросил Джек.

– Это… Я не все помню. Это как… Все так запутано. Сложно что-то понять.

– Как будто кто-то быстро переключает каналы?

Недоумение и страх на лице Эрика мгновенно сменились удивлением.

– Да, что-то такое.

– Это нормально.

– Правда?

– Да. Давай поступим так. Позволь мне провести тебя через это. Я буду задавать вопросы, а ты отвечай, если сможешь. Идет?

Похоже, Эрик расслабился.

– Давай начнем с твоего отца. Мне сказали, что ты собирался провести с ним выходные.

– Да.

– Когда он приехал за тобой?

– Вечером в четверг. Мама забрала меня с тренировки по баскетболу, и мы поехали в закусочную, как всегда по четвергам, а потом приехали домой, поели в комнате с телевизором и посмотрели «Симпсонов».

– Одно из моих любимых шоу, – отозвался Джек.

– Папа ненавидел его.

– Тебе нравится «Саут-парк»?

– Да, он лучший. Моей маме он не очень нравится из-за всех этих… ну, вы знаете… всяких сортирных шуток, но она все равно позволяет мне смотреть его. – Его лицо слегка прояснилось.

«Он все еще говорит о ней в настоящем времени», – подумал Джек.

– Вам действительно нравится? Вы не просто так говорите?

– Я открою тебе секрет, – сказал Джек с улыбкой. – Когда мистер Хэнки вышел из туалета и крикнул всем «И-го-го», я чуть не уписался.

– Да, даже моя мама смеялась, – согласился Эрик.

Улыбка Джека стала натянутой. Он чувствовал себя последним ублюдком, который манипулирует ребенком.

– Папа отвез тебя в школу в пятницу?

– Да, он подкинул меня до школы, а потом забрал из нее. Хоккея не было, поэтому мы поехали в пиццерию. Потом мы собирались в кино, но… не получилось.

– Что случилось?

– Я забыл дома коньки. Мы только начали есть, и я сказал папе об этом. Он рассердился, потому что на следующий день у меня была игра. Он живет сейчас в Медфорде, а игра была в Нашуа, это в Нью-Гемпшире. Это означало, что ему надо было ехать в Ньютон. Он очень на меня рассердился. – Секунда, и тело мальчика напряглось. – Очень рассердился.

– Ты позвонил маме и сказал, что забыл коньки?

– Нет. Мы сели в машину и поехали в Ньютон, потому что у меня были ключи от дома. Обычно это где-то сорок минут езды, но мы ехали дольше, из-за машин.

– Ты звонил маме из машины?

– Нет. – Эрик понурился, его глаза забегали, словно он пытался думать о нескольких вещах одновременно. Мгновение спустя он снова сосредоточился. – Папа очень расстроился, много кричал. Он кричал на меня все время, пока мы ехали. Что я безответственный.

Джек решил перебить его.

– Как ты себя чувствуешь?

Мальчик пожал плечами.

– Нормально, – ответил он настороженно.

– Ты мне очень помог, и я хочу, чтобы ты знал, что я ценю это.

– Но теперь мы должны поговорить об этом, – сказал Эрик.