Жатва - [100]

– Это точно не гуль, – решительно помотала она головой. – Я, конечно, не Харул, и не очень разбираюсь во всех этих сортах дерьма. Но это не может быть порождением Скверны. Она бы не вызрела так быстро.

– Ты её видела?

– Я видела тела её жертв, – раздраженно бросила она. – И саму её за работой – дважды. К счастью, издалека и мельком. Но мне хватило. Со страху едва не опросталась. А меня, знаешь ли, непросто впечатлить.

Видя, что я собираюсь спросить о чём-то ещё, она бесцеремонно пихнула меня локтем.

– Всё, хватит болтовни! У меня, знаешь ли, тоже куча вопросов. Например, что ты вообще за хрен, и откуда у тебя золотые ортосские цацки. Но об этом позже. Надо валить отсюда! Покажи, каким путём ты сюда пробрался. А то я тут как в клетке. На лестнице внизу завалы, из окон спускаться высоковато…

– Я покажу, – буркнул я, подходя к дверям лифта. – Помоги-ка.

Мы с трудом, но раздвинули створки настолько, чтобы между ними можно было протиснуться самой Хестии. Она с подозрением заглянула в шахту.

– Что это за колодец? Куда ведёт?

Тоже мне, высшая раса! На обычные лифты смотрят, как бараны на новые ворота. Я начал было объяснять, но Хестия прервала меня, когда поняла, что тянется шахта до самого низа здания, и внизу можно так же раздвинуть двери. Это главное, что её сейчас интересовало. Перспектива спускаться по железным тросам её не пугала – ладони у неё были обмотаны полосками плотной черной ткани на манер боксерских бинтов, защищающих среднюю часть, но оставляющих свободными пальцы.

Разговор наш резко прервался, когда неподалеку раздался какой-то странный шипящий звук. Хестия замерла, повернувшись в сторону шума, и лицо её исказилось от неподдельного ужаса.

– Бежим! – коротко бросила она. Оттолкнув меня, первой протиснулась в шахту.

Но я задержался. Щель между створками была слишком узкая, чтобы быстро в нее пролезть. Соваться в серый мир я опасался – наверняка призрак всё ещё рядом. Да и вообще, я ведь сюда пришёл не за тем, чтобы бегать от каждого монстра. Наоборот, надо стараться по возможности чистить город от всякой пакости. В конце концов, у меня для этого куда больше возможностей, чем у того же Караева и его ребят.

Шипение повторилось и, кажется, усилилось, теперь сопровождаясь странными скрипящими звуками. Доносились они из-за угла, так что я двинулся вдоль стены, готовый в любой момент активировать Свет зари или ненадолго ускользнуть на изнанку. Машинально разминал пальцы левой руки, то сжимая их в кулак, то разжимая. Боль от удара призрака постепенно уходила, через минуту-другую буду в порядке.

Тварь я увидел не сразу – помогла подсказка линз. Я искал её на уровне глаз, но пришлось поднять взгляд к потолку. Сначала увидел только бесформенное чёрное пятно – поблескивающее, текучее, будто сгусток нефти. Оно двигалось по потолку, цепляясь за решетчатую подвесную конструкцию, к которой крепились светильники, кондиционеры и прочее оборудование. Многолапое, обтекаемое нечто с несколькими парами горящих красноватых глаз.

Нет, нет… Только не…

Я отпрянул за угол, едва сдержавшись от того, чтобы вскрикнуть в голос. Пульс сходу подпрыгнул чуть ли не вдвое, и я оцепенел, борясь с жёстким приступом паники. Зажмурился, забормотал привычные мантры, стараясь справиться с ним.

В памяти вдруг всплыл эпизод из прошлой жизни – крохотный, но настолько яркий, будто я за долю секунды успел прожить его заново.

Смятая постель, расслабленные, разгоряченные после недавней близости тела. Ольга прижалась сбоку, положила голову мне на грудь, будто прислушиваясь к стуку моего сердца. Я задумчиво глажу её по волосам. Её пальцы скользят по линиям моих татуировок.

– Красиво. Только жутковато как-то. Лучше уж черепа какие-нибудь набил, ей-богу, чем тарантула этого.

– Это каракурт. Чёрная вдова. Одна из самых ядовитых разновидностей. По сравнению с ним тарантул – просто плюшевая зверюшка.

– Брр, гадость какая… У всех, конечно, свои увлечения, но вот этого мне не понять.

Я усмехнулся и промолчал.

Со стороны и правда могло показаться, что я большой поклонник пауков. Эта символика сопровождала меня везде – в аксессуарах, на тату, на принтах футболок. Одно время всерьёз подумывал завести домашнего птицееда, даже аквариум для него купил. Но так и не решился.

Потому что на самом деле я пауков ненавижу. Боюсь их до дрожи, до одури, от одного вида становится не по себе. Всё это тянется из детства, с тех моих провалов в серый мир и последующих за ними ночных кошмаров, в которых меня преследовал жуткий паучий силуэт. И тогда же, в детстве, я и начал бороться с этой своей слабостью. Пытался вышибить клин клином. С помощью картинок старался привыкать к этим восьминогим тварям, а книг про них столько перечитал, что и профессиональный арахнолог выразил бы своё почтение.

Частично это помогло. Я хотя бы перестал покрываться холодным потом и вздрагивать от одного вида обычного домашнего паука-бродяги или косиножки. Но в целом фобия никуда не делась. Это была моя ахиллесова пята, мой криптонит, от которого я пока так и не нашел спасения.

Строго говоря, тварь не потолке не была пауком. Хотя бы потому, что и не бывает пауков с размахом лап в пару метров. Вообще, в силуэте её даже проглядывался худой человекообразный торс с двумя парами рук. Но остальные конечности были типично паучьими – худые, изломанные, при движении складывающиеся почти пополам. Задняя часть туловища, раздутая, как бурдюк, мерзко подрагивала, совсем как брюшко насекомого.