Жарким кровавым летом - [161]

Эрл выключил свет и открыл дверь машины. В темноте надрывались сверчки, арканзасскую ночь заполнял мягко веющий ветерок, хотя, возможно, это был только намек на движение воздуха. Дом был большим, с четырьмя спальнями на втором этаже. Когда-то это был самый роскошный дом в восточной половине округа Полк, окруженный широкими и очень хорошими землями. Но так уж получилось, что кто-то из предков Суэггера еще в прошлом столетии отказался от сельскохозяйственного бизнеса, не успев по-настоящему войти в него, и переключился на бизнес по надзору за законом и порядком, потому что мужчины Суэггеры всегда были охотниками, всегда имели своего рода врожденный инстинкт обращения с винтовкой и исключительное умение ориентироваться на местности. Никто не знал, откуда эти таланты взялись, но мужчины из этого рода были солдатами и охотниками, сколько они себя помнили, а это длилось ровно столько, сколько они жили в этих краях. Среди них никогда не было фермеров.

Эрл опрокинул бутылку донышком вверх, почувствовал, как бурбон хлынул ему в горло, сделал огромный глоток, а потом еще два таких же. Спиртное, словно светящиеся пули, провалилось ему в кишки, ярко осветив цель. От этого на глаза Эрла навернулись слезы. Он стоял, слегка пошатываясь, и смотрел на большой дом.

Дом до сих пор пугал его. Это был дом страха. В этом доме нужно было ходить на цыпочках, потому что ты же не хотел расстроить отца. Отец командовал в этом доме точно так же, как во всем обозримом пространстве окружающего мира. Громадность персоны отца была такой, что Эрл даже сейчас ощущал присутствие — угрожающее и холодное, пугающее и безумное — этого человека, который до сих пор не желал покинуть закоулки его сознания, постоянно нашептывая ему гадкие и оскорбительные слова.

— Будь ты проклят, отец, будь проклята твоя черная душа! Выходи и дерись! — проорал Эрл.

Но отец не вышел.

Эрл увидел, что прикончил бутылку. Тогда он вернулся к автомобилю, очень довольный тем, что оказался таким предусмотрительным и купил вторую. Он нашел ее. Ему пришлось немного повозиться с крышкой, потому что он был чертовски пьян и пальцы плохо его слушались, но после непродолжительных усилий ему все же удалось открыть бутылку. К этому времени бурбон уже утратил свой вкус. Он сделал глоток, еще несколько, упал лицом вперед и сразу же уснул прямо посреди двора.

* * *

Где-то среди ночи Эрл проснулся, все еще пьяный, но дрожащий от холода. Он был весь мокрый; неужели обмочился в штаны? Нет-нет, это была просто роса, промочившая насквозь весь его костюм. Он с большим трудом приподнялся, дрожа всем телом от холода, нашарил бутылку, стиснул ее в руке, и сделал еще несколько глотков. Но на этот раз не рухнул без чувств. Вместо этого он поднялся и в темноте, которая была еще непрогляднее из-за того, что в глазах у него все расплывалось, побрел к автомобилю. Он брел к нему, крайне нетвердо держась на ногах, но все же добрался, упав только один раз.

— Будь ты проклят, — выругался он в пустую темноту.

Черный мир вокруг него качался и вращался, как будто он находился на какой-то немыслимой карусели, двигавшейся одновременно вверх, вниз и по кругу. Эрл чувствовал подступающую тошноту. Он улетал сразу во всех направлениях, все шесть его рук шарили в потемках, пытаясь нащупать все шесть ручек автомобильной дверцы, и каким-то образом ему удалось открыть ее, упасть на заднее сиденье, и он сразу же вырубился, а чернота снова сомкнулась вокруг него.

В следующий раз Эрл проснулся от странного звука. Его измученный рассудок с трудом выползал из бессознательного состояния. Ему показалось, что на него почему-то сыплется песок. Снова тот же звук, громкий, близкий, знакомый. И снова на него посыпался песок, обдав его, словно мельчайшие капельки воды, только вот это была не вода, это было...

Бум!

Еще одна пуля пробила окно, сделав аккуратную дырочку, выбросив во все стороны ломаные линии трещин, отливавшие ртутным блеском, и снова осыпав его мельчайшим песком, в который превращалось раздробленное пулей стекло и который сначала повисал облачком, а потом осыпался вниз, на него.

— Не стреляйте! — крикнул он и в следующую долю секунды понял, что случилось.

Каким-то образом Грамли, подручные Оуни, специализировавшиеся на нехороших делах, сумели выследить его. И теперь начали расстреливать. Они знали, куда он может поехать, и именно туда он и поехал. Здесь они и нашли его спящим, мертвецки пьяным в автомобиле, и теперь они опасались, что это какая-то его уловка, а потому подождали до света и, увидев, что он так и не пошевелился, принялись стрелять в него через окна и ветровое стекло.

— Не стреляйте! — снова проорал он, точно зная, что с ним покончено. У него не было никакого оружия. Он весь, от темени до пальцев ног, горел от жгучей боли, оставленной диким количеством алкоголя. Его мысли путались от страха. Будь они все прокляты! Они нашли его!

Эрл ненавидел страх и упорно учился управлять им и преодолевать его, потому что ему пришлось так сильно пострадать от страха в юности, но сейчас он был совершенно не готов, и поэтому страх пришел и завладел им, сделав его своей игрушкой. Внезапно Эрл заплакал. Он не мог быть храбрым. Он не мог сражаться. Ему предстояло окончить жизнь так же, как это сделал его отец, застреленный убийцами и оставленный умирать и молить о Божьем милосердии.