Жаркая схватка - [31]

Ну что, скажите на милость, он позабыл в Аризоне? У него есть дом, есть устроенная жизнь, что текла беззаботно да гладко, пока назойливая любовница и дурацкая вечеринка не перевернули ее вверх тормашками.

Нет, неправда. Далия ни в чем не виновата, да и много ли вреда от вечеринки? Он, Франклин, сам себе враг. Бросил все и помчался черт те куда в поисках корней. Права первородства, если угодно.

Франклин вздохнул, поднес бутылку к губам, жадно отхлебнул.

На черта ему, всесильному мистеру Крэггу, сдалось право первородства? Он живет в мире, созданном своими руками. В его империи каждый филиал корпорации, каждое дочернее предприятие будут поценнее дурацкой «Форталесы». Но дело не в ранчо. Дело в матери, которую Франклин так и не узнал. Что она чувствовала всякий раз, когда Гриффит напоминал ей о том, что дитя ее признавать не намерен!

А как же он сам? Рос в чужой семье, не зная ни ласки, ни доброго слова. Рос без имени. Кулаками завоевывал уважение приютских ребят — таких же, как он сам…

Франклин отставил пустую бутылку, вцепился в перила обеими руками и зажмурился. Самое разумное — это уехать. Прошлого не изменишь, мать не воскресишь. Остается собрать вещички, сесть за руль и покатить в Чарлстон, назад к привычной, рутинной жизни. Вернуться к своей ненаглядной корпорации, своему особняку… И к Далии.

Далия — красавица. Далия принадлежит к тому же миру, что и он. И превосходно вписывается в его жизнь: никаких тебе треволнений и неприятностей!

Она — не Джессика.

Далия благоухает дорогими духами, а не полевыми травами. Франклин невольно улыбнулся. И не конюшней тоже… И волосы Далии всегда безупречно уложены, словно она только что вышла из модного салона. А у Джессики такой вид, будто она принялась расчесывать свою буйную шелковистую гриву да тут же и бросила.

Далия — сама элегантность. А Джессика… она волнует и будоражит каждым жестом, каждым словом, каждым взглядом. Ее аромат. Ее розовые, чуть припухшие губы. Ее тело… по-мальчишески гибкая фигурка в неизменных джинсах и футболке, но до чего женственная и соблазнительная!

Вчера, держа ее в объятиях, Франклин сам в этом убедился.

Он уже изведал вкус ее губ. А какова она вся? Наверное, точно мед. Или взбитые сливки. Припав к ее грудям, он утолит иссушающую жажду, что терзает его со времен незабываемой первой встречи.

Да что он такое делает? Намеренно себя заводит, размышляя о Джессике Меррилл! Впрочем, к чему лгать? Он уже заведен на полную катушку, изнывает от тоски по девушке, которую почти не знает…

И которая ему не достанется. Она — из клана Уинстонов, пусть и не по крови. Она — падчерица Гриффита. А он, Франклин, намерен погубить старика. И не следует крутить амуры с воспитанницей человека, которому собираешься нож всадить под ребра. Пусть даже и в фигуральном смысле.

— Франклин…

Галлюцинация, сказал он себе. Алкоголь подействовал, не иначе. Но все же обернулся — и увидел ее наяву. Джессика стояла в дверном проеме, мягкий свет гостиной одевал ее мерцающим ореолом, и в слиянии света и тьмы черты лица обозначились отчетливее, точно на дагерротипе.

— Франклин, — повторила она, но Крэгг не ответил. Просто замер на месте, наслаждаясь волшебным зрелищем.

На девушке были босоножки на высоких каблуках и открытое платье вроде вчерашнего. Распущенные волосы падали на плечи. Она казалась хрупкой и женственной и невероятно, неправдоподобно красивой. И даже сознавая, что не прав, Франклин готов был возненавидеть Джессику за то, что пришла. За то, что напомнила, как сильно его к ней влечет. И как безнадежно это желание.

— Что ты здесь делаешь? — угрюмо осведомился он.

— Я… я… — Девушка нервно сглотнула. — Я пришла попрощаться.

Франклин усмехнулся. И по тому, как испуганно расширились карие глаза, понял, что улыбка вышла не из самых дружелюбных.

— Попрощаться? Ты куда-то собралась?

— Нет. Конечно нет.

Джессика поднесла руку к шее, затеребила тонкую золотую цепочку. И этот жест несказанно порадовал Франклина. Она взволнована, предчувствует недоброе… вот и правильно! Нечего было являться сюда и напоминать ему о тех, оставшихся в прошлом поцелуях и прикосновениях!

— Гриффит сказал… сказал, что ты уезжаешь.

Не сводя с гостьи глаз, Франклин неспешно подошел к ней. На шее Джессики пульсировала голубая жилка. Не прикасайся к ней! — взывал внутренний голос. Проклятье, не прикасайся!.. И Франклин послушался. Он всего лишь наклонился совсем близко — так, что губы его едва не касались ложбинки у основания шеи.

— Я не… — Джессика затрепетала, задышала чаще. — Франклин, прошу тебя. Я не за этим… сюда пришла.

— Именно за этим, — тихо возразил он.

И, по-прежнему неотрывно глядя ей прямо в глаза, поцеловал. Ощущение было такое, словно к сухой растопке поднесли спичку. Девушка застонала, вцепилась в его запястья, пытаясь совладать с собой.

— Я же объяснила, зачем пришла. Гриффит сказал…

— Гриффит пусть катится ко всем чертям! — рявкнул Франклин и тут же понял: это правда. Его ненависть к старику никакого отношения не имеет к Джессике. И к их взаимному влечению — тоже.

Поцелуй только распалил обоих. Кончиком языка Франклин провел по ее губам.