Жара в Аномо - [8]

— Так вы сыщик, а не репортер? То-то я смотрю, вы околачиваетесь на площади возле моего предприятия. Ваш блокнот собьет с толку кого угодно, только не меня.

— Да нет… видите ли… откровенно говоря, я действительно репортер, — сказала девушка. — Стажер. Меня зовут Джой Маллигэн, отдел хроники и объявлений "Абреже".

— Ах, оставьте, я же сказала, меня не проведешь. Держу пари, вы тоже насчет убийства неподалеку от моего киоска, верно? Ужасно. Автомобильное происшествие такая редкость, не правда ли?

— Да, но я хотела бы…

— По-моему, у вас никакой системы.

— Простите?

— В полиции нет согласованности, я говорю. Люди от вас приходят разные, а спрашивают одно и то же, просто на части разорвали. Одно и то же, одно и то же, без конца. — Толстуха тараторила взахлеб. — Нет, у вас определенно никакой системы, поэтому, поверьте, столько нераскрытых преступлений. Уж я-то знаю, все газеты проходят через мое предприятие.

— Я не из полиции, меня заинтересовало, когда и как развозят утренние пакеты.

— Я понимаю, — закивала толстуха, — зачем вам бегать по типографиям, когда можно спросить у владелицы предприятия по продаже газет. Зачем бегать по типографиям?

— Вот я, собственно, и хотела бы…

— Ваши люди подходили ко мне десять раз, не меньше, — говорила владелица киоска, не давая собеседнице закончить фразу, — а что я могу сообщить, если в такое раннее время еще сплю? К тому же в другом конце города. Я живу у вокзала. Нет, новая полиция еще не научилась работать, уверяю вас. У вас нет четкой системы, действуете вразброд. Особенно такие молоденькие.

— Я не из полиции, — напомнила девушка, ощутив легкое головокружение.

— Ах да, вы же белая. Я понимаю, отчего вы так представились. Ваша настоящая служба…

— Повторяю, мемсаб, перед вами Джой Маллигэн из "Абреже".

— Дивное имя! — с поистине детской непосредственностью воскликнула весьма почтенная женщина. — У некоторых иностранцев на редкость благозвучные имена! Мой муж знаком с бразильцем… о! Вы из Бразилии? Нет, вы, вероятно, русская! Конечно, ведь тот несчастный был большим другом русских. Как я сразу не сообразила! Теперь ясно, вы врач из нового госпиталя. Газеты много писали о русской женщине-враче. А я-то, глупая, решила, что вы тоже из полиции.

— Послушайте, мемсаб… уф!.. Я родилась в Англии, если для вас это представляет такой интерес.

— Настоящая англичанка? Изумительно! Но почему… ах, понимаю, вы частный сыщик. Ужасно жаль тех бедняжек. Полицейский, слава богу, не был женат, но у молодого инженера, говорят, осталось шестеро ребятишек, несчастные сиротки…

— Ребенок один. Крошечный мальчик. И я, повторяю, не сыщик.

— Вы знали погибшего?

— Да.

— То-то, я смотрю, вы очень страдаете из-за этого несчастья, — с глубоким сочувствием произнесла почтенная женщина. — Он был вашим родственником? Ах, простите, нет, конечно, вы же белая. Так что вас интересует?

— В какое время вам доставляют утренние пакеты из типографии?

— Фургон приезжает под утро, около трех. А что? — И тут же доверительно шепотом: — Никогда не поверю, но ходят толки, будто машина с убийцами выскочила вон из того посольства. Вы понимаете? Раннее утро, город пуст, скорость можно не ограничивать. Вы согласны? Машина с убийцами… ужас. Вы понимаете, какой ужас? Полная машина убийц!

— Заблуждаетесь, никто из советского посольства не выезжал в тот день раньше десяти. Никто из сотрудников. Абсолютно. А вот машина…

— Откуда вам известно? — быстро и с явным подозрением спросила хозяйка киоска. — Вы-то откуда знаете о таких вещах?

— Слышала от коллег. Интересовались. Да и по телевидению передавали.

— Предпочитаю газеты. Но и в них ничего вразумительного. Так что вы хотели сказать про машину русских, леди Маллигэн?

— Ее угнали в ту ночь.

— Боже!.. Кто?

— Это я и хочу узнать. Не одна, разумеется, — полиция, друзья пострадавших, общественность, в конце концов.

— Я все поняла, все поняла, — прошептала толстуха, пугливо озираясь. — В газетах действительно сплошная путаница. Только обещания о возмездии да требование немедленно поймать убийц. Извините, но вы работаете не лучше полиции. Где же хваленая оперативность, где нюх газетчиков?

— Но мы отклонились от главного. Я обещала не задерживать вас, поскольку вам ехать к вокзалу, да и ваш муж…

— Не беспокойтесь, мне очень интересно. И, признаюсь, я еще не замужем. А вы?

— Прошу вас, мемсаб, мне необходимо повидать вашего разносчика.

— Мальчишку? Зачем?

— Видите ли, в тот день, вернее, накануне вечером, один мой друг едва ли не последним покупал здесь газету у вашего помощника. Мальчик уже устраивался на ночлег. В киоске. Сегодня, когда речь снова зашла о происшествии, мой друг вспомнил об этом. Нужно ли объяснять, насколько важно расспросить мальчика…

— Мой служащий не ночует на предприятии, как и я, — уже в который раз прервала девушку толстуха, — лишь изредка я позволяю ему остаться, чтобы не прибегать к первому фургону бог весть откуда, особенно к воскресным выпускам. У меня система четкая, будьте уверены. Так вот. Действительно, в ту ночь он здесь спал. Я подчеркиваю, спал. Запершись и задернув шторку. Он мне поклялся, что спал крепко и слышать не слышал ни о чем до самого звонка типографского фургона. Повторяю вам, ему нечего сказать. А раз так, и полиции и репортерам необязательно совать нос в мое предприятие. И незачем бросать на нас тень, мы не какие-нибудь бездомные, чтобы спать здесь.