Жар-птица. Свирель славянина - [6]

И на вечность, на одну из многих вечностей, пред ним.

Заперлась, хотя и светит, Книга-Исповедь Глубинная.

МОРЕ ВСЕХ МОРЕЙ

К литургии шел сильный царь Волот,

Все прослушал он, во дворец идет.

Но вопрос в душе не один горит.

Говорит с ним царь, мудрый царь Давид.

«Ты уж спрашивай, сильный царь Волот,

На любой вопрос ум ответ найдет».

И беседа шла от царя к царю.

Так приводит ночь для людей зарю. —

«Где начало дней? Где всех дней конец?

Городам какой город есть отец?

Кое древо — мать всем древам земным?

Кою травам мать мы определим?

И какой старшой камень меж камней?

Птица между птиц? Зверь между зверей?

Рыба между рыб? Озеро озер?

Море всех морей? Всех степей простор?»

Так-то вопрошал сильный царь Волот,

Мудрый царь Давид речь в ответ ведет. —

«Где начало дней, там и дней конец,

Их связал в одно вышний наш Отец.

Свет идет во тьму, тьма ведет во свет,

Большее понять — разума в нас нет.

Город городов — строится в умах,

Радость в нем — свеча, свет во всех домах,

Там сады для всех, все цветы есть в нем,

Водоемы бьют, с башней каждый дом.

Кипарис есть мать всем древам земным,

Кипарис родит благовонный дым,

В час, как дух у нас посвящен мольбам,

Фимиам его дышит в храмах нам.

А всем травам мать есть плакун-трава,

Потому что грусть в ней всегда жива,

И приходит год, и уходит год,

А в плакун-траве все слеза цветет.

Камень камням всем — огневой рубин,

В нем святая кровь, в нем пожар глубин,

Перед тем как новь распахать для нас,

Нужно сжечь леса в самый жаркий час.

Птица птицам всем есть морской Стратим,

Взор его — огонь, а перо — как дым,

Он крылом своим обнимает мир,

Всех живых зовет на всемирный пир.

Зверь зверей земных есть единорог,

На скрещенья он всех земных дорог,

И куда нейди, все придешь к нему,

И узнаешь свет, миновавши тьму.

Рыба между рыб кит есть исполин,

Возлюбивший ночь и испод глубин,

Двух сынов родил исполинский кит,

И на них на трех весь наш мир стоит.

Озеро — отец всех земных озер —

Есть зеркальный круг между снежных гор,

Кто на высь взойдет, глянет в тот затон,

Весь увидит мир как единый сон.

Степь степей земных, Море всех морей —

В помыслах людских, в сердце у людей,

Кто в зеркальный круг заглянул в мечте,

Вечно он в степи, в Море, в Красоте».

ВИДЕНИЕ ЦАРЯ БОЛОТА

Был велик тот день, и светла заря,

Как сошлись у нас сорок два царя.

Всех могуче был светлый царь Волот,

А вторым за ним царь Давид идет.

И сказал Волот: «ОН цари людей!

Что вам виделось в темноте ночей?

Вы поведайте, чем ваш сон живет?» —

Но молчат цари И рече Волот: —

«А мне снилося, и таков мой сон.

Будто свет горит нам со всех сторон,

От Востока встал, и зажег весну,

Светорусскую озарил страну.

И с полуденной стороны, светло,

Древо-золото до Небес взошло,

А на дереве кречет-бел сидит,

А в ногах ею позвонок звенит

Кто из вас, цари, изъяснит мне сон?» —

И сказал Давид, был он царь учен: —

«Государь ты наш, первый царь Волот,

Сон твой сбудется, сон твой жизни ждет.

Солнца красный свет, алый луч весны —

То начальный Град для родной страны.

Светорусская эозгорит земля,

Кровью вскормятся все луга-поля.

Как восточные облака горят,

Городам земным вспыхнет первый Град,

Светорусский Град, где не будет тьмы,

Где блеснут сердца, возгорят умы,

Древо-золото — тех умов оплот,

Тех сердец расцвет, что светло цветет.

Кречет-бел на нем — белизна души,

Позвонок всем нам говорит. Спеши,

Поспешите все, всех зовет тот звон,

В нас да сбудется златоцветный сон». —

И задумались сорок два царя,

И раскинулась широко заря,

И светло горит первый царь Волот,

И во все края жаркий свет идет.

ТРИ НЕБА

Три Неба ведали прапрадеды мои,

Индийцы, слившие лукавый ум Змеи

С великой кротостью в превратном бытии.  

И Небо первое сияет белизной,

Второе — синею недвижною волной,

А третье — золотом, бессмертьем, глубиной.  

По Небу первому проходят облака,

По Небу синему в моря идут века,

Даль Неба вечного для слова высока.  

Мы млеком облачным питаем детский глаз,

Лазурь застывшая усталых нежит нас,

А свет бессмертия целует в смертный час.  

И если золото бездонной высоты

Неописуемо в словах людской мечты,

Все ж сердцу ведомо, что там цветут цветы.  

Асватта-дерево, основа всех миров,

Растет развесисто, не ведая ветров,

Кругом Вселенная — один безмерный ров.  

С Асватты капает амрита, свежий мед,

В зеленых вечностях целебность трав цветет,

И солнца новые здесь зачинают ход.  

Две птицы вещие сидят вверху всегда,

Одна из них клюет румяный цвет плода.

Другую разглядеть нельзя нам. Никогда.

ЧЕРНОБЫЛЬ

Шел наймит в степи широкой,

Видит чудо: Стая змей

Собралась, свилась, как лента, как дракон зеленоокий,

В круг сложилась океанский переливчатых огней,

В средоточьи, на свирели, колдовал им чародей.

И наймит, поверя чуду, что свершалося воочью,

Подошел к свирели звонкой, к змеевому средоточью,

К чаровавшему, в безбрежном, степь и воздух, колдуну.

Змеи искрились, свивались,

Звуки флейты раздавались,

Цепи дня позабывались,

Сон слагался, утончая длинно-светлую струну.

И наймит, хотя был темным,

И несведущим в вещах,

Увидал себя в огромном

Море, Море всеедином, слившем день и ночь в волнах.

И наймиту чудно стало,