Жар-птица. Свирель славянина - [12]

Жан де ля Тай де Бондаруа

ВОЛХ

Мы Славяне — дети Волха, а отец его — Словен,

Мы всегда как будто те же, но познали смысл измен.  

Прадед наш, Словен могучий, победительный был змей,

Змейно стелется ковыль наш в неоглядности степей.  

Волх Всеславич, многоликий, оборачиваться мог,

Волком рыскал, был он сокол, тур был красный, златорог.  

Солнцеликий, змеегибкий, бесомудрый, чародей,

Он от женщины красивой нас родил, крылатых змей.  

Сам от женщины красивой и от змея был рожден,

Так гласит об этом голос отдалившихся времен.  

Молода княжна гуляла, расцветал весенний сад,

С камня змей скочил внезапно, изумрудный светит взгляд.  

Вьется лентой переливной, прикоснулся белых ног,

Льнет к чулочику шелкову, бьет сафьянный башмачок.  

Белизну ноги ласкает, затуманил, опьянил

И содвинулись недели, Волх рожден прекрасной был.

Сине Море сколебалось, пошатнулась глубина,

С солнцем красным в Небе вместе закраснелася Луна.  

И от рыб по Морю тучи серебристые пошли,

И летели птицы в Небе, словно дым стоял вдали. 

Скрылись туры и олени за громадой синих гор,

Зайцы, волки, и медведи все тревожатся с тех пор. 

И протяжно на озерах кличет стая лебедей,

Ибо Волх родился в мире, сокол, волк он, тур, и змей.  

Оттого в степи и в чащах зверь нам радость, не беда,

И змеею наша песня длится, тянется всегда. 

Оттого и вещий Волхов именит среди стихий,

Чародеем он зовется, вековой речной наш змий.

И по суше, и по Морю, всюду в мире, далеко,

Прозвучит в столетьях песня про богатого Садко.

СВЕТОГОР И МУРОМЕЦ

Был древле Светогор, и Муромец могучий,

Два наши, яркие в веках, богатыря

Столетия прошли, и растянулись тучей,

Но память их живет, но память их — заря,

Забылся Светоюр А Муромец бродячий,

Наехав, увидал красивую жену.

Смущен был богатырь А тот, в мечте лежачей, —

Умно ли, предал ум, оглядку волка, сну.

Красивая жена, лебедка Светоюра,

Сманила Муромца к восторгам огневым,

И тот не избежал обмана и позора,

Губами жадными прильнул к губам слепым

Прогнувшись, Светогор узнал о вещи тайной,

Он разорвал жену, и разметал в полях.

А дерзкий Муромец стал побратим случайный,

И дружно с тем другим он сеял в мире страх

Плениться сумраком, — не диво нам Однако

Что было, да уйдет с разливною водой.

Сразивши полчища возлюблснников мрака,

Приехали они к гробнице золотой

Лег Светоюр в нее, была гробница впору.

«Брат названный» сказал, «покрой меня» Покрыл.

Примерил доски он к гробнице Светогору,

И доски приросли А тот проговорил: —

«Брат названный, открой» Но тайны есть в могилах,

Каких не разгадать И приподнять досок

Бессмертный Муромец, могучий, был не в силах.

И доски стал рубить, но разрубить не мог

Лишь он взмахнет мечом, — и обруч есть железный

Лишь он взмахнет мечом — и обруч есть другой.

О, богатырь Земли, еще есть мир надзвездный,

Подземный приговор, и тайна тьмы морской!

В гробнице снова зов «Брат названный, скорее

Бери мой вещий меч, меч-кладенец возьми»

Но силен богатырь, а меч еще сильнее,

Не может он поднять, сравнялся он с людьми.

«Брат названный, поди, тебе придам я силы».

И дунул Светогор всем духом на Илью.

Меч-кладенец подъят. Но цепки все могилы.

Напрасно, Муромец, ты тратишь мощь свою.

Ударит — обруч вновь, ударит — обруч твердый

«Брат названный, приди, еще я силы дам».

Но Муромец сказал «Довольно силы гордой.

Не понесет Земля Довольно силы нам».

«Когда бы ты припал», был голос из гробницы,

«Я мертвым духом бы повеял на тебя

Ты лег бы подле спать». — Щебечут в мире птицы

О, птицы, эту быль пропойте про себя!

СВЕТОГОР

Поехал Светогор путем-дорогой длинной,

Весь мир кругом сверкал загадкою картинной,

И сила гордая была в его коне.

Подумал богатырь «Что в мире равно мне?»

Тут на пути его встречается прохожий.

Идет поодаль он И смотрит Светогор: —

Прохожий-то простой, и с виду непригожий,

Да на ногу он скор, и конь пред ним не спор.

Поедет богатырь скорей — не догоняет,

Потише едет он — все так же тот идет

Дивится Светогор, и как понять, не знает,

Но видит — не догнать, хоть ехать целый год

И богатырь зовет «Эй дивный человече,

Попридержи себя на добром я коне,

Но не догнать тебя». Не возбраняя встрече,

Прохожий подождал — где был он, в стороне.

С плеч снял свою суму, кладет на камень синий,

На придорожную зеленую плиту.

И молвил богагырь, с обычною гордыней,

С усмешкой поглядев на эту нищету: —

«Что у тебя в суме? Не камни ль самоцветный?»

«А подыми с земли, тогда увидишь сам».

Сума на взгляд мала, вид сверху неприветный,

Коснулся богатырь — и воли нет рукам

Не может шевельнуть. Обеими руками,

Всей силой ухватил, и в землю он угряз

Вдоль по лицу ею не пот, а кровь струями,

Пред тем неведомым прохожим, полилась

«Что у тебя в суме? Сильна моя отвага,

Не занимать мне стать, суму же не поднять».

И просто тот сказал: «В суме — земная тяга».

«Каким же именем, скажи, тебя назвать?»

«Микула Селянин». — «Поведай мне, Микула.

Судьбину Божию как я смогу открыть?»

«Дорога прямиком, а где она свернула

Налево, там коня во всю пускай ты прыть.

От росстани свернешь там Северные Горы,

Под Древним Деревом там кузница стоит.

Там спросишь кузнеца Он знает приговоры».