Жар-птица - [107]

Обе ответили одновременно. Кори не знала названия корабля. Саболь пришлось немного подумать.

– Недели три, наверное. Всем было очень страшно, потому что капитан не знал, где мы.

– Вы поняли, что заблудились?

– Конечно. И все перепугались. – Саболь была красивой девочкой, с непринужденной улыбкой, умным взглядом и длинными волосами янтарного цвета. На глазах ее выступили слезы. – А теперь они опять потерялись.

Мелисса посмотрела на меня – как объяснить все двенадцатилетнему ребенку?

– Мы их найдем, – сказала она.

– Мы ведь больше не потеряемся, да, Мелисса? – спросила сидевшая рядом с сестрой Кори.

– Нет. Все будет хорошо. Кори. Мы летим домой. – Она помолчала. – Откуда вы?

– Квепала.

– Это что, город?

– Город? – Девочка озадаченно посмотрела на Мелиссу. – Это наша страна.

– Красивая страна?

– Да. К нам часто приезжают, чтобы увидеть океан.

– Ваш отец ученый?

– Он полицейский.

Алекс с интересом прислушивался к разговорам. Иногда девочки просили подробнее рассказать о том, что с ними случилось. Он отвечал, что корабли иногда пропадают.

– Не такие, как наш, – добавил он. – Но с некоторыми это случается.

Позже, когда девочки уже спали, он признался, что ему не очень хочется пускаться в объяснения.

– Постараемся по возможности не касаться этой темы, – сказал он нам. – Предоставим все врачам.

Мелисса всецело соглашалась с ним. Но когда девочки задавали вопросы или нуждались в поддержке, оба тут же забывали о собственном решении.

– С вашим папой все хорошо, – говорил Алекс. – Какое-то время вы не сможете его увидеть, но с ним все в порядке.

Даже сейчас, по прошествии стольких лет, я поражаюсь, как хорошо они справлялись с этим – особенно Мелисса. Не знаю, что бы мы делали без нее. Когда мы вошли в родную систему, она уже свободно говорила с девочками на их языке.

Саболь неплохо держалась, не считая периодических приступов депрессии. Кори то и дело плакала. Мелисса всегда была рядом, и они вместе переживали утрату. Мы разрешали им посидеть на мостике и «поуправлять» кораблем. Белль придумывала для них игры. Мы вместе смотрели шоу. Но как только речь заходила о возвращении на Окраину, на глазах у девочек тут же выступали слезы.

– Все хорошо, – говорила им Мелисса. – Вы останетесь с нами и всегда будете среди друзей.

В предпоследнюю ночь – мы уже приближались к дому, и девочки спали – Мелисса сказала, что им, наверное, было бы лучше на «Неустрашимом» и что Дот отдала свою жизнь, совершив поступок, которого совершать не следовало.

Конечно, примириться с потерей Дот было нелегко. Когда мы наконец прибыли в родную систему и находились примерно в дне пути от Скайдека, Мелисса послала сообщение своим деду и бабке, постаравшись объяснить, что случилось. В заключение она сказала, что они могут гордиться своей дочерью: та пожертвовала всем ради спасения двух девочек, оказавшихся в ловушке на заблудившемся корабле.

Мы послали им видеоролик с Саболь и Кори, которые улыбались в объектив, махая руками. Естественно, трансляция не была прямой – сигнал достиг бы Скайдека лишь через несколько минут.

Но нам все же ответили. Мы вывели сообщение на экран. Родители Дот смотрели в упор на Мелиссу и девочек.

«Мелисса, мы и не думали, – говорил отец, – что такое может случиться. Дот ни словом не обмолвилась о том, что собирается рисковать жизнью. Она лишь сказала, что отправляется с вами на поиски пропавшего корабля, сомневаясь при этом, что он действительно там окажется. Кто-то должен нести ответственность. Так и передайте господину Бенедикту. Я этим займусь».

– Если бы мы могли забрать всех… – сказала я Алексу.

Алексу не хотелось говорить на эту тему. Но скрыть происшествие было невозможно, и мы знали, что нас уже ждут представители прессы. Вызовы начали поступать, когда мы были в двенадцати часах пути от Скайдека. Все журналисты планеты просили у нас интервью. Ведущие ток-шоу хотели видеть у себя Алекса и Мелиссу. Люди, о которых мы никогда не слышали, интересовались: правда ли, что мы спасли двух девочек, родившихся семь тысяч лет назад? Политики, стремясь отметиться, поздравляли Алекса за его вклад в науку, гуманизм и прочее.

Когда мы причалили к Скайдеку, почти все участники экспедиции успели дать не по одному интервью. Но больше всего журналистам хотелось поговорить с девочками. Мы спорили о том, стоит ли выставлять их напоказ перед публикой, но скрыть их от прессы у нас просто не было возможности. Что, впрочем, создало проблемы: никто из репортеров не говорил на этом языке, и Мелиссе пришлось прийти на помощь.

Когда мы вышли из переходного туннеля, нас встретила ревущая толпа. Был и оркестр, приветствовавший нас патриотическими песнями. Прибыл управляющий делами президента, чтобы пожать нам руки. Появилась группа врачей, чтобы забрать Кори и Саболь – к тому времени самых известных детей в Конфедерации, – но мы отказались их отдавать. Нам заявили, будто мы дали свое согласие, хотя никаких запросов мы не получали.

Мы отвечали на вопросы под радостные возгласы толпы, и нас буквально на руках внесли в президентский челнок, где мы дали еще несколько интервью во время полета к Андиквару.