Жанна д’Арк. Загадки Орлеанской Девы - [57]

Да, разумеется, не отрекись Жанна 24 мая 1431 года, ее жизнь закончилась бы в тот же день.

Политическая цель процесса была, казалось, достигнута: женщина, короновавшая Карла VII, признала себя еретичкой. Однако англичане были вне себя от бешенства. Не для того они санкционировали расправу на кладбище Сент-Уэн, чтобы жертва ушла живой и невредимой. Видимо, даже Уорвик не был предупрежден о плане Кошона, который реализовался на кладбище. А вот кардинал Винчестер наверняка был в курсе. Судя по всему, знал о предстоящем жестоком спектакле и Бедфорд. Но Уорвику и английским солдатам недолго предстояло ждать часа своего торжества. Для этого было достаточно, чтобы Кошон получил предлог обвинить Жанну в рецидиве ереси.

Окончательный приговор

27 мая по Руану распространились слухи, что Жанна снова впала в ересь и надела мужское платье. На следующее утро Кошон, Леметр и семь асессоров явились в камеру девушки и застали ее в мужской одежде. По словам судей, Жанна заявила им, что переоделась добровольно. Нетрудно понять, что это неправда.

Во-первых, за четыре дня до этого ее мужскую одежду забрали слуги Кошона. Попасть обратно к Жанне одежда могла только через Кошона.

Во-вторых, будучи в кандалах, Жанна не могла переодеться. Несомненно, что с нее сперва сняли кандалы, затем женское платье, после чего девушка надела мужскую одежду, а затем ее снова заковали в цепи. Разумеется, без участия стражей-англичан такое произойти не могло. При этом, надевая мужскую одежду, Жанна, конечно, сознавала, что обрекает себя на костер. Почему же она сделала это, да еще заявила, что ее никто не принуждал?

Объяснение, которое дала сама Жанна, состояло в том, что Голоса пришли к ней и указали на неправильность ее отречения. Видимо, они считали необходимым сжечь ее на костре. Удивительно: в который раз Голоса оказались сообщниками Кошона!

Если Голоса исходили от Бога – этот вариант оставим без комментариев. Если же Голоса были выдуманы Жанной, то ей не было смысла погибать мучительной смертью ради собственной фантазии. То же верно, если Голоса были придворными Наставниками. В любом случае объяснение Жанны или неправильно, или неполно. Голоса не могли принести Жанне мужскую одежду, забрать женскую и выполнить манипуляции с кандалами. Разумеется, во всем этом приняли самое активное участие стражники и Кошон. Что же еще произошло, о чем Жанна не захотела говорить? И почему она не пожаловалась судьям?

Одно из объяснений, исходящее от судебного исполнителя Жана Массье, состоит в том, что якобы накануне утром Жанна, желая выйти в туалет, попросила снять с нее цепь, которой была привязана на ночь к кровати. Тогда один из англичан забрал ее женское платье. Он бросил ей мужской костюм, а женское платье унес. Жанна отказывалась от мужской одежды, но ей пришлось подчиниться. Когда она вернулась, ей не отдали женское платье, как она ни просила.

Нетрудно заметить, что это объяснение шито белыми нитками. Конечно, таким способом можно было заставить Жанну надеть мужскую одежду, но с ее стороны было бы естественно пожаловаться на поведение стражников, как только к ней пришли судьи, и попросить женское платье назад. Значит, произошло нечто гораздо более страшное.

Райцес предлагает философское объяснение: Жанна согласилась надеть мужское платье, потому что была возмущена поведением судей, обманувших ее обещаниями, данными на Сент-Уэн. Увы, эту версию принять невозможно – она не объясняет перемещение мужской и женской одежды, а также кандалов. Да и трудно поверить, что от обиды на несправедливость и обман девушка решилась принять огненную смерть.

Есть третья версия событий: Жанну пытались изнасиловать, и она надела мужское платье, чтобы защитить свою честь. Райцес справедливо отмечает, что Жанну бы это не спасло от насильников.

Памела Маркантель высказала мнение, что Жанну не только пытались, но действительно изнасиловали[6].

Эта версия представляется самой правдоподобной, так как объясняет все известные факты. Насильники сорвали с Жанны женское платье, сняли кандалы, заставили поруганную девушку надеть мужское платье, после чего ее снова заключили в оковы.

Изнасилование было разновидностью пытки, которая нередко применялась инквизиторами по отношению к жертвам, известным своим благочестием, а к таковым Жанна бесспорно относилась. Эта пытка не только причиняла физические страдания, но и была невыносима морально. В тот момент, когда судьи спрашивали Жанну, почему она надела мужскую одежду, изнасиловавшие ее солдаты стояли в дверях. Какого ответа от Жанны можно было ожидать? Она должна была пожаловаться на насильников тем, кто отдал ее насильникам?

Допустим, Жанна согласилась бы снова надеть женское платье. Что ждало ее впереди? Ночь за ночью наедине с насильниками. Девушка не могла не понимать это. Более того, если бы она вдруг согласилась терпеть, спустя несколько дней судьи могли провести проверку ее на девственность, после чего было бы заявлено, что Жанна утратила невинность. В те времена подобные вещи считались признаком вины скорее жертвы, а не насильников (увы, и сегодня такая позиция не редкость). Разумеется, это стало бы поводом для смертного приговора, причем сопровождалось бы худшими муками (физическими и моральными), чем те, через которые прошла Жанна до 25 мая. Таким образом, насильники, поощряемые Уорвиком и Кошоном, просто не оставили Жанне выхода. Она не могла не сменить одежду и не могла не сказать судьям, что сделала это добровольно.