Жанна д’Арк. Загадки Орлеанской Девы - [41]

Карл VII не нуждался ни в каких советниках-бургиньонах, чтобы предать Жанну на погибель. Однако это не означает, что он был одинок в своем предательстве. Но если не бургиньоны, то кто мог участвовать в заговоре против Жанны?

Одна кандидатура не вызывает сомнений: архиепископ Реймса Реньо де Шартр. Правда, его часто относят к бургиньонам. А почему, собственно? Что в его поступках противоречило интересам Карла VII? Пожалуй, ничего. Архиепископ гораздо более похож на исполнителя высокого ранга (при короле – вдохновителе преступления), чем на вражеского шпиона.

Очевиден еще один заговорщик: исполнитель предательства у ворот Компьеня, сводный брат архиепископа Гильом де Флави. Но какой же он бургиньон? Он ведь оказал мужественное сопротивление бургундцам и англичанам, при этом едва не стал мятежником в глазах Карла VII. Иначе говоря, вел себя как безукоризненный арманьяк.

Кстати, как случилось, что никого из капитанов-арманьяков не оказалось в Компьене 23 мая? Очередная случайность? И почему никто из них не спросил впоследствии с Г. де Флави за то, как он поступил с Жанной? И на каком основании Г. де Флави был уверен, что никто из арманьяков не накажет его за преступление?

И еще: почему мы считаем, что арманьяки не были заинтересованы в гибели Жанны? Ведь благодаря этому они получали все лавры победы над Англией и Бургундией. Да, конечно, это было не очень-то порядочно со стороны радетелей дела Франции. Но что значила порядочность, если появлялась возможность сорвать хороший куш?!

В плену

Вернемся к тому, что происходило с Жанной и вокруг нее в тот период, когда ее плен только начался. Между источниками имеется небольшое расхождение по поводу того, когда именно девушку вывезли из-под Компьеня. По одним данным, Жанну и некоторых других пленных французов – ее брата Пьера, интенданта Жана д’Олона и его брата Потона – бургундцы перевезли сперва в крепость Клеруа, где они находились до 26 мая. После этого их всех, кроме Потона, доставили в Больё, примерно в 10 километрах от Нуайона. По другим сведениям, с самого начала Жанну перевезли в Нуайон. Оттуда ее доставили позже в замок Больё, принадлежавший графу Жану Люксембургскому. К ней относились сравнительно неплохо, даже оставили для услуг при ней Жана д’Олона. Он пользовался некоторой свободой передвижения и приносил девушке новости о том, что происходит на воле.

6 июня в Нуайон прибыл герцог Филипп Добрый со своей супругой Изабеллой Португальской, пожелавшей увидеть узницу. Жанну доставили к ним. Вероятно, пленница предстала перед обоими супругами в епископском дворце, неподалеку от собора. Изабелла Португальская испытывала чувство сострадания к Жанне. Возможно, это обстоятельство способствовало тому, что герцог Бургундский не спешил отдать Жанну на верную гибель. Он не ответил на оба письма Парижского университета, требовавшего передать ему девушку на расправу. Более того, герцог далеко не сразу дал «добро» на продажу Жанны англичанам, а когда дал, не слишком поторапливал Жана Люксембургского. Он также не затребовал пленницу к себе, что позволило ему делать вид, будто не он ею распоряжается.

Двусмысленная политика герцога Филиппа Бургундского (Доброго), на которую так негодовал – искренне или притворно – Карл VII, была направлена не только против Франции, но и против Англии. В сущности, начиная кампанию на Уазе, герцог Бургундский просто пытался взять то, что ему обещал Карл VII. Формально это не было с его стороны нарушением обязательств в отношении короля. Программа Ланнуа, помимо прочего, могла быть хитрым ходом, попыткой успокоить англичан, тревожившихся из-за изменения курса Бургундии. Очень вероятно, что Ланнуа сознавал: даже частичное выполнение его программы будет для англичан крайне затруднительно – так и оказалось. Пока англичане готовы были таскать для Бургундии каштаны из огня компьенской осады, Филипп Добрый, разумеется, не пошел бы открыто на ссору с Лондоном. Однако осада должна была рано или поздно закончиться. Если бы она завершилась неудачно для Бургундии, герцогу пришлось бы вернуться к переговорам с Карлом VII. В случае победы наступила бы пора предпринять осаду другого города, и для этого помощь англичан была бы совсем не лишняя.

Примерно в начале июня 1430 года Жанна совершила попытку бегства из Больё. Описания этого события не вполне ясны. Каким-то образом Жанна смогла обмануть сторожа, следившего за ней, и завладеть ключами. Возможно, она попыталась освободить и других узников, но ее быстро заметили и схватили. Вскоре после этого – вероятно, вне связи с попыткой бегства – Жанну перевезли в Боревуар, другой замок Жана Люксембургского, находившийся дальше от района боевых действий.

Помимо Жанны Дарк, в Боревуаре жили еще Жанна де Бар, Жанна де Бетюн (супруга Жана Люксембургского) и Жанна Люксембургская, она же мадемуазель де Линьи. Все эти женщины относились к узнице с симпатией и старались смягчить суровость ее заключения. Во время Обвинительного процесса в Руане пленница рассказала, что эти дамы подарили ей женское платье (или материю, чтобы сшить его) – неясность по этому поводу автор книги относит на неточность протоколирования заявлений Жанны. Она добавила также, что жена графа Люксембургского просила его не выдавать ее, Жанну Дарк, англичанам.