Жанна д’Арк - [23]

Итак, охваченные всеобщей радостью горожане Орлеана больше не страшатся тех, кто их, в общем-то, защищал, но чье присутствие в городе, как червяка в яблоке, они ощущали; даже война меняет свое лицо, когда ее ведет Дева!

И вот уже один за другим скачут гонцы по дороге, ведущей к Шинонскому замку, где несколько недель тому назад Жанна увещевала дофина, призывая его отбросить сомнения и довериться ей, и говорила, что в Орлеане будет знамение, подтверждающее ее слова: она ниспослана Богом, дабы восстановить Королевство Францию. Тем временем дофин продиктовал циркулярное письмо своим "добрым городам" – письмо, к которому ему дважды пришлось делать приписку, поскольку были получены новые известия.

"Именем короля, дорогие и возлюбленные, мы полагаем, что вам известны постоянные усилия, предпринимаемые нами, дабы оказать в меру наших сил помощь городу Орлеану, уже долгое время осаждаемому англичанами, давними врагами нашего королевства…И поскольку мы знаем, что наибольшей радостью и утешением для вас, преданных подданных, будут хорошие вести, возвещенные мною, сообщаю вам, что милостью Божьей, от которого все зависит, мы вновь, и дважды за одну неделю, сумели снабдить продовольствием, хорошо и обильно, город Орлеан на виду у врага, который ничего не смог сделать, дабы воспрепятствовать нам".

Речь идет о двух обозах с продовольствием, сумевших проникнуть в город по Луаре: первый вела Жанна, а второй – Орлеанский Бастард. Затем Карл повествует, как в прошедшую среду (4 мая) была взята "одна из самых мощных вражеских бастид, бастида Сен-Лу".

Но вот появляется гонец. Король возвращается к письму, которое он посчитал оконченным.

"После того как мы написали это письмо, к нам прибыл герольд, примерно через час после полуночи, жизни своей не пощадивший, дабы сообщить нам, что в прошлую пятницу наши люди переправились через реку на лодках у Орлеана и осадили со стороны Солони бастиду, расположенную на краю моста. И в тот же день укрепились в бастиде августинцев и в субботу также штурмовали еще не занятую ими часть названной бастиды, преграждавшей въезд на мост, а было там 600 английских воинов под двумя стягами и знаменем… И наконец, проявив геройство и храбрость, милостью Божьей они заняли названную бастиду, а все англичане, кои там находились, были убиты или взяты в плен".

Король призывает адресатов письма "воздать хвалу доблестным деяниям и чудесным вещам, о которых сообщил нам здесь находящийся герой, а также Деве, которая всегда лично присутствовала при исполнении всех эти деяний".

Но это еще не все, королю вновь придется дополнить свое письмо последней новостью:

"И с тех пор, еще до завершения этого письма, прибыли к нам два дворянина, коим было поручено засвидетельствовать и подтвердить все сообщенное герольдом и рассказать более подробно, чем он…После того как наши люди в прошлую субботу взяли бастиду на краю моста и наголову разгромили врага, на следующий день еще остававшиеся англичане отступили и бежали так поспешно, что оставили свои бомбарды, пушки и все военное снаряжение и большую часть продовольствия и вещей".

Едва поспевает за новостями это письмо, написанное в Шиноне в ночь с 9 на 10 мая 1429 года!

В тот же день 10 мая вести из Орлеана дошли до Парижа, и секретарь Парижского парламента Клеман де Фокемберг, у которого вошло в привычку записывать в своем реестре, помимо судебных дел – их описание входило в его обязанности, – события дня, нечто вроде "официального дневника", отмечает:

"Во вторник 10 мая стало известно и было всенародно объявлено в Париже, что в прошлое воскресенье люди дофина после нескольких штурмов при постоянной поддержке артиллерии в большом числе вошли в бастиду, удерживаемую Гийомом Гласдейлом и другими английскими капитанами и солдатами, и именем короля взяли ее, как и башню у выхода с Орлеанского моста (Турель) на другом берегу Луары, и что в этот же день другие капитаны и воины, державшие осаду… покинули бастиды и сняли осаду, и солдаты короля разбили врага, и была с ними Дева, и сражались они под ее стягом, так говорят". Поскольку секретарю суда не возбраняется отвлечься и предаться мечтаниям, он делает на полях набросок – изображение Девы, о которой говорили по ту и по другую сторону Луары, и в Париже, и в Шиноне. Он нарисовал ее в профиль, в платье и с длинными волосами (ведь он ее никогда не видел!) и с большой тщательностью изобразил ее меч и знамя – две детали, поразившие его – простая девушка среди вооруженных людей, которая несет свое знамя, отмеченное двумя именами: Иисус Мария.

Таким образом, мы располагаем двумя свидетельствами, записанными сразу же после случившихся удивительных событий.

Однако Жанна не поддается всеобщему ликованию, она думает лишь о том, чтобы продолжить выполнение миссии, которая, как она заявляла, была ей доверена. Она покинула дом Жака Буше в Орлеане и уже находится в дороге.

Глава IV

"Оно хорошо потрудилось, и справедливо, чтобы оно было в чести"

Для встречи с королем после снятия осады Жанна и Орлеанский Бастард отправились в Лош.

"Она выехала навстречу королю, держа в руке свой стяг, и они встретились, – рассказывает немецкая хроника того времени, донесшая до нас много сведений. – Когда девушка склонила голову перед королем так низко, как только могла, король тотчас велел ей подняться, и подумали, что он чуть было не поцеловал ее от радости, охватившей его. Это случилось в среду, предшествующую Троице, и она оставалась при нем дольше, чем до третьего дня июня".