Жанна д’Арк. «Кто любит меня, за мной!» - [14]

– Хорошо, тебя действительно испытают, ты расскажешь все, о чем ни спросят. Пойми, я должен поверить, что ты мне послана…

Он не договорил, но было и без того ясно.

– Я не хочу войны и предпочла бы жить дома и носить женскую одежду, но Голоса сказали, чтобы я шла спасать вас и Францию, – вдруг вздохнула Жанна.

И этот простой вздох убедил Карла гораздо больше, чем все произнесенные до того слова.

Подошедший к барону Жилю де Ре епископ де Шартр тихо поинтересовался:

– Как могла так складно написать письмо неграмотная пастушка?

Барон, честно-честно глядя в глаза епископу, пожал плечами:

– Понятия не имею!

– Вы все еще желаете приглядывать за ней?

– Конечно, в ее руках скоро будет судьба не только армии и Орлеана, но и всей Франции…

– Скажите честно, барон, неужели причина лишь в том, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки?

– Нет, за ней, – Жиль де Ре кивнул в сторону беседующей с Карлом Жанны, – готова идти чернь, причем идти бесплатно. Это значительно сократит расходы на содержание армии, не то, боюсь, они станут даже для меня непомерными.

Епископ внимательно посмотрел на барона. А он не таков, каким представлялся раньше. Что ж, пожалуй, с де Ре можно иметь дело… до тех пор, пока в этом есть необходимость… В отличие от своего кузена, он думает не только о том, чтобы набить карманы, вернее, об этом не думает вообще, своих денег достаточно.

Прием не был долгим, все же разговаривать с Девой не о чем, придворные чувствовали себя стесненно, а уж о самой Жанне и говорить нечего. Потому, как только дофин принял решение по поводу девушки, ее отпустили обратно в гостиницу, правда, пообещав, что с завтрашнего дня она будет жить в замке.

НОВЫЕ ЗНАКОМЫЕ

У Жанны началась новая жизнь, которая, с одной стороны, очень нравилась – ее окружали красивые вещи, девушку вкусно кормили, красиво одевали, с ней общались вежливые, также красиво одетые люди, с другой – довольно скоро эта жизнь стала невыносимой. К Жанне потянулось множество придворных, но все только чтобы разглядеть поближе диковинку из деревни. Многие настойчиво просили показать какое-нибудь чудо.

Девушке очень хотелось сказать, что придворные ничуть не лучше любопытствующих в Вокулёре. Она как могла объясняла, что не может совершать никакие чудеса, только выполняет волю Голосов, которые велели спасать Орлеан и Францию и короновать дофина Карла. Ей так надоело твердить это раз за разом, что иногда девушка сдерживалась с трудом.

Кроме того, ей пришлось пройти унизительную процедуру – придворные дамы в присутствии королевы-тещи дофина Иоланты обследовали Жанну на предмет того, действительно ли она дева. С изумлением убедившись, что пастушка не соврала, королева покачала головой:

– Если бы вы знали, дитя, чего себя лишаете!

Жанна даже не поняла, о чем сокрушается королева, и переспросила:

– Чего?

Остальные рассмеялись. Королева тоже чуть смутилась:

– Вот познаете любовь с мужчиной, тогда поймете…

– Я не могу!

– Не можете познать любовь?

Это было уже интересно, дамы навострили ушки, предвкушая пикантные подробности. Будет что рассказать. Но Жанна разочаровала:

– Я должна оставаться Девой, пока не выполню все, ради чего ушла из дома.

Иоланта чуть поморщилась, эта девчонка не так умна, как о ней говорят.

– Не думаю, что это вам удастся, милочка, учитывая интерес к вам со стороны красавца де Ре.

Вердикт был единодушным: конечно, Дева довольно мила, но глуповата, хитрости, тем более женской, нет ни на грош! Дамы почувствовали, что опасности от этой убежденной дурочки ждать не стоит, а потому пусть общается с их мужьями спокойно. Это даже на руку, скорее поймут, что никакая деревенская красотка не сможет тягаться с утонченной придворной дамой!

Быстро убедившись, что Жанна ни с кем тягаться вообще не собирается, ее интересуют только освобождение Орлеана и коронация Карла, дамы стали приветливей, даже обнаруживая вполне искренние чувства.

Вместе с ней сенешаль Рауль де Гокур поселил двух дам, помогавших в ежедневных делах, это было очень кстати, потому что девушка иногда не знала, как себя вести. Мало того, сын одной из дам, Луи де Конт, прозванный Мюго, стал ее пажом! Жить в замке, почти каждый день встречаться с королем, иметь собственного пажа… Это была сказка!

Но Жанна торопилась вырваться из этой сказки. Куда? К страдающему в осаде Орлеану! Она не понимала, почему дофин, на словах согласный с необходимостью помочь городу, все тянет и тянет. Объяснил барон Жиль де Ре.

Он появился у Жанны не сразу, а через пару дней после ее обследования королевой Иолантой. Вел себя по-хозяйски, смотрел уверенно. Позже Жанна поняла, что это обычное поведение барона, недаром его дед внушал внуку, что де Ре выше даже законов Франции!

Зато сам барон был несколько смущен тем, что увидел. Ему сказали, что девушка молится. Хорошо, подождем, кивнул Жиль. Шли минута за минутой, а конца этой молитве не предвиделось. Что она там, красоту наводит, что ли? Но барона вовсе не интересовало, как девчонка выглядит, и он отправился прямо к ней в комнату, не обращая внимания на возмущение хозяйки дома.

Дверь распахнулась неожиданно, но Жанна даже не повернула головы. Она действительно стояла на молитвенной скамеечке, сложив руки перед собой, глаза устремлены к распятию, губы что-то шепчут. Жиль мысленно усмехнулся: изображает святость, как и положено посланнице Господа? Посмотрим, насколько ее хватит. Барон стоял, опершись плечом о косяк двери, и пристально наблюдал, не отрывая глаз от лица девушки и выжидая момент, когда та не выдержит и бросит корчить из себя святую. Постепенно его самого стало захватывать, девчонка явно беседовала то ли со своими святыми, то ли вообще с Господом. Причем именно беседовала, а не просто молила. Барону стало чуть не по себе, вот еще, принесло в Шинон блаженную! А его угораздило с этой чокнутой связаться, как теперь быть? Он был намерен учить девчонку хотя бы держаться в седле, а она собирается проводить часы, стоя на коленях? Жиль де Ре сам не пропускал мессы и не забывал молитвы, но не до такой же степени!