Жанна д’Арк из рода Валуа. Книга 1 - [44]

– Это лишнее, ваша светлость, – сказала она, как можно любезнее. – Мне гораздо лучше.

– Но позвольте ему хотя бы послушать ваш пульс, – не унималась герцогиня. – Ваша бледность меня пугает.

Королева досадливо поморщилась. Хотя, с другой стороны, по руке беременность не определить. Поэтому она скрыла раздражение и протянула подошедшему лекарю раскрытую ладонь.

Носатый господин почтительно, кончиками пальцев подержался за её запястье, потом попросил дозволения заглянуть в глаза, осмотрел язык, шею и, зачем-то, лодыжки. После чего удовлетворенно кивнул герцогине и сообщил, что её величество действительно вне опасности.

– Вот видите, – облегчённо выдохнула Изабо. – Ваше беспокойство было совершенно излишним. Но я рада, что оно привело вас ко мне. Отошлите слуг и посидите со мной немного. Последнее время меня визитами не балуют.

– О, мадам.., – со слезой воскликнула герцогиня, но тут же голос её прервался.

Махнув рукой пажу и лекарю, чтобы уходили, она забрала у мальчика серебряную шкатулку и поспешила присесть возле Изабо.

– Не могу поверить, ваше величество, что воочию всё это вижу! Какое падение дворянского сознания и почтительности! Какое бессердечное отношение… Не стану кривить душой – с его светлостью герцогом Орлеанским, упокой Господь его душу, мы никогда большими друзьями не были. Но теперь, после подлого убийства, когда его не стало, особенно видно, как многие из нас ошибались. При его светлости мы хотя бы имели твёрдую уверенность, что до полного выздоровления короля, государство находится в надёжных руках законной королевы и первого принца крови, единственного, также законного, претендента на престол! Это внушало уверенность в завтрашнем дне и гарантировало спокойствие хотя бы в отношении незыблемости традиций. А теперь… Я даже не знаю, что и думать! На ваше величество больно смотреть, а за судьбу королевства делается просто страшно! Те господа, что появились возле престола, заняты каждый одними своими интересами, и разве можно сравнить их жалкую суетливость с благородным размахом людей, помогавших королю нести его бремя совсем недавно…

Изабо в ответ только горестно кивала. Герцогиня говорила очень быстро и громко, и королеве самой вдруг стало казаться, что старый герцог Филипп, Луи и она радели исключительно о благе государства, которое привели к полному процветанию, и пострадали каждый по-своему, но все вместе – совершенно незаслуженно. Однако, на последних словах герцогини от упрёка она всё же не удержалась.

– Тем удивительней мне видеть, мадам, что вы и ваш супруг поддерживаете такого человека, как граф д'Арманьяк. Оппозиция, которую он явно собирает и намеревается возглавить, вряд ли вернёт стране прежнее спокойствие, а мне – должное почтение.

Замолчавшая мадам Иоланда посмотрела королеве в глаза. Выражение сладкого участия, которое до сих пор живо дышало негодованием, затвердело на её лице точно налипшая маска. «Безмозглая дура! – подумала герцогиня. – Тебе бы сейчас руки мне целовать и заливаться слезами, жалуясь на весь белый свет, а не счета выставлять за малое почтение. Не будь ты мне нужна, здесь бы не осталось даже госпожи де Монфор, не говоря уже об остальных. Да и я сама не тратила бы драгоценное время…» Однако, наружу своей неприязни её светлость вырваться не дала. Только изумлённо всплеснула руками.

– Как же нам его не поддерживать, мадам?! Граф безмерно любил и почитал покойного герцога. Нельзя допустить, чтобы благородный человек страдал за свою преданность!

– Но теперь эту преданность он мог бы перенести на меня, – упрямо надулась Изабо.

– Ради этого мы его и поддерживаем.

Герцогиня растянула губы в фальшивой улыбке и, наклонившись к Изабо поближе, понизила голос.

– Ваше величество, у вас гораздо больше сторонников, чем может показаться. Эти пустые покои ещё не вся Франция. Наберитесь терпения, немного подождите, и страшная ночь сменится ясным рассветом.

Теперь настал черёд королевы смотреть в глаза мадам Иоланде. Что она хочет сказать, эта ловкая особа? Только ли утешает, или подарит надежду?

Но лицо герцогини лучилось состраданием безо всякой многозначительности, и королева разочарованно поджала губы. «Слова, слова, одни пустые слова, – думалось ей. – Мадам де Монфор утешает меня так каждый день, но, что проку? Она разве не понимает, что мне нужны конкретные имена и конкретные действия? Уж от кого, от кого, но от вас, ваша светлость, я могла ожидать чего-то посущественней…»

– Вы мне не верите? – спросила герцогиня, видя, что королева притворством себя утруждать не стала и досадливо поморщилась. – А между тем, я здесь для того, чтобы кое-что вам предложить.

Вот теперь глаза Изабо сверкнули любопытством.

– Говорите, – велела она, пожалуй, слишком горячо и поспешно. Но тут же, словно желая загладить эту слишком явную заинтересованность, добавила:

– Я, разумеется, не собираюсь ввязываться ни в какие заговоры, но вы ведь ничего такого мне и не предложите. А добрый совет и в благополучные времена не повредит.

«Ещё бы, – усмехнулась про себя мадам Иоланда, – только в лучшие времена ты их не слушала. Да и теперь, вряд ли послушаешь, но кое-чего я от тебя непременно добьюсь!».