Жангада - [80]

На рассвете Бенито и Маноэль сошли с жангады и отправились в Манаус. Быстро добравшись до города, они углубились в узкие улочки, еще пустые в этот ранний час. Через несколько минут они были уже у места заключения Дакосты и обошли кругом пустырь, на котором стоял старый монастырь, превращенный в тюрьму.

Прежде всего надо было изучить место действия.

В одном из выступов здания, в двадцати пяти футах над землей, находилось окошко камеры, где был заперт Жоам Дакоста. Окошко это было забрано довольно расшатанной железной решеткой, которую будет нетрудно подпилить и выломать, если удастся до нее добраться. Камни в стене были неровные, со впадинами и выступами, на них можно опираться ногой, поднимаясь по веревке. Если ловко забросить веревку, можно зацепить ее за прутья решетки, которые по бокам заканчивались крючками. Поднявшись к окну, Бенито и Маноэль должны будут вынуть два-три прута, чтобы в отверстие мог пролезть человек, и войти в камеру, после чего им останется только спустить узника по веревке, привязанной к железной решетке; дальше побег не представит больших затруднений. Ночь обещала быть очень темной, действий их никто не заметит, а к рассвету Жоам Дакоста будет уже в безопасности.

Целый час Маноэль и Бенито ходили взад и вперед, стараясь не привлекать к себе внимания, и очень тщательно все осмотрели: и расположение окна, и решетку, и место, где лучше забросить веревку.

— Итак, мы условились обо всем, — сказал Маноэль. — Но надо ли предупреждать твоего отца?

— Нет, Маноэль! Не будем говорить ни ему, ни матушке о попытке, которая может кончиться неудачей.

— Она удастся, Бенито! Только надо все предусмотреть, а если начальник тюремной охраны что-нибудь заметит…

— У нас будет с собой достаточно золота, чтобы его подкупить.

— Хорошо. Но когда отец наш выйдет из тюрьмы, мы не можем спрятать его ни в городе, ни на жангаде. Где мы найдем ему убежище?

Это был второй вопрос, который следовало решить, вопрос чрезвычайно серьезный, и вот к чему они пришли.

В ста шагах от тюрьмы пустырь пересекал канал, вливавшийся в Риу-Негру. Если пирога будет здесь ждать беглеца, то по этому каналу проще всего добраться до реки. Ведь от тюремной стены до канала не больше ста шагов.

Бенито и Маноэль решили, что в восемь часов вечера от жангады отчалит пирога с лоцманом Араужо и двумя сильными гребцами. Она поднимется по Риу-Негру, войдет в канал, проскользнет к пустырю и там, спрятанная в высокой траве у берега, будет ждать беглеца хоть всю ночь.

Но куда отправится Жоам Дакоста на этой лодке?

Молодые люди обсудили и этот, последний вопрос и, тщательно взвесив все доводы «за» и «против», пришли к следующему решению.

Вернуться в Икитос было бы и трудно, и весьма опасно. Путь туда слишком долог и по берегу реки, и по Амазонке. Ни на лошади, ни на пироге они не успеют скрыться от погони. Да и сама фазенда не будет теперь надежным убежищем для беглеца. Вернувшись туда, он не останется ее прежним хозяином, Жоамом Гарралем, а будет осужденным Жоамом Дакостой, всегда под угрозой выдачи бразильским властям, и не сможет вести прежнюю жизнь.

Бежать по Риу-Негру на север провинции или за пределы бразильских владений? На это потребуется слишком много времени, а Жоаму Дакосте необходимо прежде всего скрыться от немедленной погони.

Спуститься вниз по Амазонке? Но на обоих берегах реки множество населенных мест, деревень и городов. Приметы беглеца будут разосланы всем начальникам полиции. Значит, ему угрожает арест задолго до того, как он доберется до побережья Атлантического океана. А если и доберется, то где и как он спрячется, дожидаясь случая отплыть на каком-либо корабле, чтобы скрыться за морями от бразильского суда?

Рассмотрев эти планы, Бенито и Маноэль пришли к заключению, что все они невыполнимы. Только один давал надежду на спасение.

Вот какой. Выбравшись из тюрьмы, сесть в пирогу, дойти по каналу до Риу-Негру, спуститься по течению под управлением Араужо до ее слияния с Амазонкой, потом вдоль правого берега Амазонки еще ниже миль на шестьдесят; плыть по ночам, прятаться днем и таким образом добраться до устья Мадейры.

Этот приток, берущий начало в отрогах Кордильер и принимающий в себя еще сотню притоков, представляет собой широкий водный путь, который ведет в самое сердце Боливии. Пирога может пройти по нему, не оставив никаких следов, и скрыться в каком-нибудь укромном месте — в поселке или деревушке по ту сторону бразильской границы.

Там Жоам Дакоста будет в сравнительной безопасности; если понадобится, он может переждать даже несколько месяцев, пока подвернется случай добраться до побережья Тихого океана и сесть на судно, идущее в один из приморских портов. Если судно доставит его в какой-нибудь из Северо-Американских штатов, он спасен. Тогда он решит, нужно ли ему собрать все свое состояние, окончательно покинуть родину и искать за океаном, в Старом Свете, последнее прибежище, чтобы закончить там свою так жестоко и несправедливо исковерканную жизнь.

Куда бы он ни поехал, семья его последует за ним без колебании, без сожалений; в эту семью, разумеется, войдет и Маноэль, которого свяжут с ней неразрывные узы. Вопрос этот даже не обсуждался.