Жандарм. На пороге двадцатого века - [16]

Достав папиросу, привычно дунул в неё, смял гильзу, на мгновение замер, словно решаясь, а потом чиркнул спичку. Облако ароматного дыма поплыло по кабинету. Удивительно, сам уже для себя всё решил, а в последний момент начинаю колебаться.

– Дмитрий Александрович, – вызвал я звонком адъютанта, – пришлите мне унтер-офицера Дроздова.

– Слушаюсь, господин полковник.

Спустя полчаса в кабинет вошёл сын. Мой единственный ребёнок и единственный близкий человек в этом мире.

Глава 2

1

Москва. Особняк князя Черкасского. 1881 год

Да-с, пропитался я временем и изъясняться стал не хуже дворянина с длинной родословной. Моё звание дало право называться таковым, НО пока я имею лишь ЛИЧНОЕ дворянство. А это совершенно другой расклад в империи, уже не чернь, однако в КРУГ пускать такого никто не будет. Вот и сейчас князь с ледяным презрением цедит слова. И платочек у носа держит, ага, мол, навозом от меня несёт. Нет, понять я его могу, да и ситуация очень уж щекотливая, но меру знать надо. Пустить меня по матери и сказать, чтобы я убирался вон, – вполне нормальная реакция для отца, вместо этого мне демонстрируют стародворянский снобизм. Наконец мне надоела эта сцена, словно списанная из бульварного романа.

– Князь, – перебиваю я очередную порцию похабщины (ни единого слова матерного, гад, не сказал, но в морду ему дать очень захотелось) в свой адрес, – давайте перестанем вести себя, словно на дворе шестьдесят первый год. Сразу вас обрадую, что крепостным не был ни я, ни мои родители с дедами и бабками. И не надо драматизировать ситуацию, словно в романе Эжен Сю. То, что произошло, личное дело моё и вашей дочери.

Да, вляпался, как и многие до меня. Два слова «я беременна» перевели наши отношения в совершенно другую плоскость. Винить в этом некого, кроме самих себя. С дочерью князя я познакомился весьма прозаически: она нанесла визит своей дальней родственнице (отец отправил кровиночку в путешествие, дабы та оказалась как можно дальше от одного конногвардейца), где и узрела меня. Её тётушка Мария свет Викентьевна была вдовой, но нисколько этим не тяготилась, в свои сорок с хвостиком она великолепно выглядела, была умна и весьма состоятельна. Всё это делало её вожделенным призом для местных донжуанов и вдовцов, желающих заполучить такой бриллиант. Меня это ничуть не волновало – ну кто с жандармским офицером будет общаться? Но, как известно, человек предполагает, а Господь располагает.

У милой дамы некие злоумышленники умыкнули пятёрку лошадей, весьма дорогих (одним из источников её дохода было коневодство), в результате у милейшего Ильи Ивановича образовалась нешуточная головная боль, ибо тут требовался только положительный результат, а как его достичь? Полиция и прочие органы эмвэдэ были представлены весьма сомнительными по расторопности чиновниками. Правда, у него были мы, но вся заковырка, как МЫ будем ловить воров? Пикантность была в том, что Мария Викентьевна не так давно в кругу местного бомонда высказала мысль, что вряд ли у этих солдафонов есть хоть капля мозгов. И становой пристав не сомневался в ответном алаверды. Начинать нашу совместную службу с подставы не хотелось, и потому ловили с «огоньком». Окрестные крестьяне, прослышав о конокрадах, оказали нам самую горячую помощь. И как результат – приезжий барышник, решивший поправить свои дела, скоропостижно скончался. На это общество посмотрело сквозь пальцы, благо покойный был из «подлого сословия», ну а мне досталась в наследство пара мелких чинуш из губернской управы, изредка помогавших сему господину. Если бы не это, то, вероятно, последний и оказался бы в живых, как его подручные (правда, крестьяне их здорово помяли, но, главное, до суда дожили), но возможность заиметь «дятлов» перевесила жизнь барышника. Дело было сделано, но отказать себе в маленькой мести я не смог. Так что, когда появился во главе десятка своих бойцов в полевой экипировке и тремя лошадками, с Марией Викентьевной чуть родимчик не случился: коня и кобылицы, кои и являлись основой генофонда, не было. Что произошло бы далее, никто не узнает, как говорится, возможны варианты. Но тут юная прелестница (назло папе) решила пригласить столь импозантного офицера к столу. Обе дамы, к моему удивлению, оказались умными и весьма эрудированными. И вскоре лёгкий флирт между мной и Ксенией перерос в бурный, но короткий роман. Результат его не заставил себя ждать: спустя полтора месяца Мария Викентьевна передала письмо, в котором мне сообщили, что скоро я стану отцом…

– Вы в этом уверены? – Сидевший в кресле пожилой мужчина пристально смотрел на меня. Больше всего меня удивило его спокойствие. Князь – человек мстительный, а тут – ну чистый вегетарианец. – Что же, а вам произошедшее понравилось бы?

– Нет, ни в коей мере, – честно ответил я. В гостиной чуточку потеплело. Примерно на градус, не больше. От абсолютного нуля. – Потому я и пришёл к вам, чтобы разрешить столь щекотливую ситуацию.

– Хм, насколько я вас знаю, кроме партикулярного платья для маскарада, вы с собой и своих драбантов прихватили, – съязвил Черкасский. Намёк на недопустимость для офицера одеваться в гражданку я проигнорировал. Всегда можно сослаться на оперативную необходимость. И Немов со товарищи сюда же отлично укладываются. – Ах да, присаживайтесь, как я мог забыть о гостеприимстве. Как-никак, будущий зять – негде взять пришёл знакомиться.