Жак де Моле: Великий магистр ордена тамплиеров - [80]
Так что трудно сделать вывод, что великий магистр наказал Гуго де Перо этой отставкой и сменой должности, в отношении которых даже не поймешь, имели они место или нет. Можно было бы даже сказать — совсем напротив. В течение 1302-1307 гг. Гуго де Перо сохранял с королем превосходные отношения. Мы видели, что в 1302 г. он не откликнулся на приглашение папы. 13 июня 1303 г. он назначил Бернара де Роша заместителем именно потому, что выполнял одну миссию на службе короля. 10 августа того же года король даровал Гуго и его людям покровительство и привилегии за неоднократную помощь, «особенно против Бонифация»;[557] 27 мая 1305 г. одному королевскому агенту оплатили «его расходы на поездку в Дофине по поручению короля и в обществе брата Гуго де Перо, досмотрщика домов рыцарства Храма…».[558] Этот пример показывает, что, был ли он досмотрщиком, магистром Франции или нет, его титул почти не влиял на качество его отношений с королем Франции.
Так что я не думаю, что между Перо и Моле был глубокий раскол; разногласия несомненно были, но не такие, чтобы повлечь за собой резкое противостояние. В конце концов, наличие брата, хорошо освоившегося при французском дворе, отвечало интересам Жака де Моле и ордена Храма. Но, очевидно, в случае открытого конфликта между великим магистром и королем, например, по вопросу объединения орденов или даже — если такой конфликт имел место, во что я не верю, — по вопросу займа казначея, король мог использовать Гуго де Перо как посредника и даже откровенно манипулировать им в борьбе с великим магистром.
Гуго де Перо находился в Пуатье вместе с Жаком де Моле 9 июня; они вместе участвовали в генеральном капитуле в Париже 24 июня. Трудно представить, что они тогда питали скрытую враждебность друг к другу. Как в отношении папы, прося его создать комиссию по расследованию, так и в отношении короля, уговаривая его не поддерживать слухи, порочащие орден, тот и другой выступали если не вместе, то по меньшей мере в. полном согласии.
Выбор короля
Лето 1307 г. Жак де Моле, похоже, провел в Пуатье. Встречи, состоявшиеся у него в мае и в июне, создали у него впечатление, что ситуация тяжелая, но не безнадежная, если проявить инициативу. С этой целью он упредил события и заговорил с королем о проблеме отпущения грехов мирянами, которое иногда практиковалось в ордене, о том, что такая встреча произошла, позже, когда дело ордена Храма уже началось, сообщает Гильом де Плезиан. В речи, произнесенной 29 мая 1308 г. перед папой в Пуатье, — речи, известной по рапорту Жана Бургоня своему господину, королю Арагона, за следующее число[559] и по документу из Национальных архивов в Париже,[560] — Гильом де Плезиан сказал, что магистр пришел к королю и «в присутствии нескольких членов его Совета, желая оправдать себя и свой орден, произнес слова, которые, ежели они были обдуманными, явственно отдавали ересью. Он тогда изложил некоторые положения устава своего ордена и, в частности, сообщил, что иногда братья из страха покаяния, которое могли бы на них наложить, не желали признаваться в своих грехах и что он сам на капитуле отпускал им последние, хотя был мирянином и не имел ключей».[561]
Именно по этой причине он со всей ясностью просил папу начать расследование. Нужно отдавать себе полный отчет, что это значило: допросы, публичное разоблачение злоупотреблений, заблуждений, разных неприятных случаев. Жак де Моле не мог не знать, что будет поднят вопрос ритуала вступления в орден и что странности (выразимся пока так) этого ритуала станут достоянием гласности. Так что великий магистр рисковал. Папа, соглашаясь на его просьбу и принимая роль руководителя следствием, — тоже. В целом все выглядело так: Жак де Моле в полном сознании своей правоты, несомненно отдавая себе отчет в негативных последствиях разоблачений, которые будут сделаны, сохранял убежденность, что его ордену ничто не грозит, что слухи улягутся, а обвинения стихнут. Останутся лишь нарушения, совершенные отдельными лицами, в отношении которых орден сможет сказать, что первым наказал их. В конце концов и Гильом де Ногаре создал свое досье, именно допрашивая тамплиеров-ренегатов, изгнанных из ордена за провинности.
Можно считать, что великий магистр проявил себя не слишком проницательным, что его поведение граничило с легкомыслием. Но ни он, ни папа не могли себе представить тех чудовищных масштабов, какие примет наступление короля. Не очень важно, все ли уже было подготовлено у короля или он принял решение, только прочитав папское письмо с приказом о начале расследования; можно сказать одно, что в интересах как ордена Храма, так и папы было действовать быстро; у Жака де Моле к тому моменту времени уже не было; у папы время было, но он не воспользовался этим козырем.
