Жабжабыч метит в президенты - [20]

А «милая Наташечка» Кадкина все напирала, она устроила просто прессинг Жабжабычу.

— Вы знаете, что многие работники города не получают зарплату месяцами?

— Неужели такое бывает? Это ужасно. Мы будем с этим бороться.

— Что вы не любите больше всего?

Жабжабыча застать врасплох таким вопросом было трудно. Эту позицию они с Пал Палычем много раз прорабатывали наедине.

— Отсутствие совести.

— И последний вопрос, — допытывалась «Наташечка», — какая ваша главная черта?

Тут Жабжабыч задумался надолго. У него в голове мелькали: «настойчивость», «скромность», «умение ладить с людьми» и даже «повышенная добропорядочность». Но он не стал раскрашиваться и просто ответил:

— Застенчивость.

На этом скоростной допрос окончился. Телевидение душевно попрощалось с Жабжабычем. Его проводили до проходной. Сказали, что это было блестящее интервью, пообещали прислать копию видеопленки, и телевизионщики исчезли в глубине за милиционером.

Последняя фраза телевидения была: «Смотрите нас за два дня до выборов».

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ. Свободная пресса в пяти экзмеплярах

Скоро пробная газета «Новости мэрии» приехала к генералу Медведеву в гарнизон. Он, не глядя, написал на краю материала приказ для гарнизонной типографии: «Набрать, отпечатать и срочно отправить в мэрию. Кол. 5 штук».

И надо же было так случиться, что в этот же день к генералу Медведеву приехал внук Георгий Медведев — знаменитый стратег избирательного штаба.

Он, в отличие от деда, внимательно прочитал весь материал. Прочел все про Жабжабыча про его футбольный матч, про его желание уничтожить пуэрториканскую мафию и мечту поместить все дороги в тоннели.

Прочел «Новости мэрии». Разумеется, они были одна лучше другой. Тут мэрия не жалела красок. Скоро, мол, будет по одному садику на каждого ребенка, по одной квартире на каждых двух человек. И вообще, в Н-ске скоро буду яблони цвести.

Прочел суровую критику в адрес мэрии. Тут уж было разгуляно! Барсуков разрешил всю правду писать о городе в одном экземпляре. И про особняки руководства, и про раздачу участков за взятки, и про самовольство отдельных представителей милиции с названием фамилий.

Прочел Георгий и условия конкурса на уничтожение парка. Тут его стратегическое мышление сверкнуло синей молнией, и он недрожащей рукой переправил: 5 штук на 5000 штук.

* * *

В результате через пару дней запыленный солдат на запыленном грузовичке привез большое количество запыленных газет в избирательную комиссию Балаболкину.

Балаболкин сразу позвонил Барсукову:

— Привет, Христофорыч, газеты прибыли. Что с ними делать?

— А ты что, не знаешь?

— Не знаю.

— Раздай населению.

— Все пять «штук»? — ахнул Балаболкин.

Потому что на вульгарном языке слово «штука» означает — тысяча. Например: «Я сегодня заработал пять штук». Это значит, что этот самый «Я» заработал сегодня пять тысяч рублей.

— Зачем пять? Одну штуку оставь нам для отмазки, — ответил Барсуков. — Остальные раздай. И не беспокой меня по пустякам.

«Кажется, стратегия резко меняется, — решил Балаболкин. — Кажется, Кресттопорыч решил подпустить для народа немного демократии. Ох, это опасный путь!»

И Балаболкин велел помощнику Кувшинову продавать газеты по десять рублей за экземпляр. За штуку.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ. На опасном пути демократии

Оставалась неделя до выборов.

— Что бы еще придумать? — решала компания Жабжабыча, сидя на веранде Устиновых.

— Надо устроить горячую линию, — предложил Георгий Медведев.

На днях ему позвонил дед из воинской части и сказал, что он лично приедет в город и самолично выпорет внука.

— У тебя на заднице розы расцветут, — пообещал суровый дед.

Младший Георгий не был большим любителем цветов, и в частности роз на невидимых миру местах, поэтому он скрылся и последние три дня постоянно жил в доме Устиновых.

Жабжабыч присутствовал при разговоре. Он, как всегда, сидел за столиком около своей будки и вяло перемалывал в мясорубке тигровых креветок «для улучшения пищеварения и укрепления слизистых оболочек». Это он вычитал в лакированном журнале. А так как у него слизистых оболочек было пруд пруди, креветок требовалось много.

— Что такое горячая линия? — спросил Жабжабыч.

— Это когда любой избиратель может позвонить по телефону и спросить, о чем хочет.

— А если спросят о том, чего мы не знаем? — спросил Жабжабыч.

— Надо отвечать как-то нейтрально. Например: «Мы об этом постоянно думаем» или «Вопрос изучается». Есть много разных ответов.

— Вот вы и запишите мне все это на бумажку, — попросил Жабжабыч.

Предложение было разумное. И для него срочно был составлен список ответов на сложные вопросы.

1. Ваш вопрос будет включен в повестку дня.

2. Будьте уверены, мы в этом разберемся.

3. Вы очень скоро получите ответ.

4. Напишите все это на бумажке и пошлите мне лично.

5. Я бы сказал «Да», если бы это не было слишком рискованно.

6. Безусловно, мы решим это трудное дело в самое ближайшее время.

* * *

И вот по городу с помощью коротких листовок было объявлено, что в самое ближайшее время, а именно во вторник 25-го числа, состоится важное событие — ответы кандидата Голицына на вопросы избирателей.

Нарядно одетый Жабжабыч сидел перед столиком с телефоном и, дымя сигарой, ждал звонков. Аппарат был включен на громкую связь.