Жабжабыч метит в президенты - [2]

— Что это у вас вышло, мой юный друг? — спросил он.

— Пейзаж.

— Какой пейзаж?

— Снежный лес под ярким солнцем.

Тут уже удивился папа, потому что Жабжабыч не мог видеть снежного леса под ярким солнцем. Зимой Жабжабыч спал в большой коробке из-под стиральной машины.

— Такого у нас еще не случалось, — сказал профессор, рассматривая рисунок.

— Вот эта большая ромашка, допустим, изображает солнце, — сказал он. — А вот эти желтые кружочки внизу, что это такое?

— Цыплята, — ответил Жабжабыч.

— Интересно, интересно, — сказал профессор. — А что делают цыплята в лесу зимой?

— Не знаю, — ответил Жабжабыч. — Наверное, на лыжах катаются.

— А что вы еще можете сложить из этих квадратиков? — спросил психиатр.

Жабжабыч попыхтел-попыхтел, подумал и через десять минут выложил новый рисунок.

— Что это? — удивился врач.

— Поднос со свежими кильками.

— Допустим, — сказал психиатр. — А эти желтые пятна по углам, что это такое?

— Горчица, — сказал Жабжабыч.

«Наверное, это вкусно, — подумал про себя доктор Фрейдин. — Надо будет попробовать».

Поднос с кильками отложили, а испытания продолжались.

Петр Петрович попросил будущего кандидата в мэры нарисовать неизвестного науке зверя, такого зверя, которого никто еще не видел.

— Если его зверь будет мягким и закругленным, — тихо сказал доктор папе, — значит, у него добрый и незлобивый характер. Если зверь будет весь в шипах и рогах, значит, наш пациент агрессивный и опасный.

Жабжабыч взял в свои перепончатые лапы коричневый карандаш и вовсю застарался, высунув язык.

— И что это у вас получилось? — добродушно спросил степенный доктор через десять минут.

— Сын Чебурашки, — сказал Жабжабыч.

И действительно, он нарисовал маленького глазастого Чебуренка. Доброго, но с небольшой бейсбольной битой в руках.

— Почему же его еще никто не видел?

— Он к нам еще не приезжал.

— А зачем ему, этому сыну, бейсбольная бита?

— От бандитов отмахиваться и от комаров, — ответил Жабжабыч.

— От каких комаров? — спросил профессор.

— От обыкновенных, — объяснил папа. — От мух цеце всяких.

После некоторого раздумья доктор Фрейдин произнес:

— Я не знаю, как оценивать его способности. То ли он нормальный на все сто процентов, то ли он на все сто процентов сдвинутый. Но мы еще поработаем.

Старший Устинов все время нервничал:

— Признают Жабжабыча ненормальным — придется его в поликлинику сдавать для опытов. Признают нормальным — придется в Госдуму выдвигать.

— Вот что, — решил профессор, — а расскажите-ка вы мне о своем детстве. Где вы родились, в какой семье. Первые воспоминания.

Жабжабыч не стал чикаться. Он сразу начал:

— Родился я в семье летчика в городе Коврове. Мать моя была учительница. Нас было трое братьев. Я, как только родился, сразу пошел в школу. По зеленой траве.

— Что ты несешь?! — вскричал папа. — Какая семья летчика? Какие трое братьев?

— Он правильно несет, — сказал профессор. — У него же сознание старшего научного сотрудника из нашего института. Когда энцефаллограмму снимали, они сознанием поменялись. Я читал об этом в научных выпусках нашей кафедры. Фамилия сотрудника была Павлов.

— Вы тогда вашего Павлова и изучайте, — сказал папа. — А то я тут у вас с ума сойду. Никакой это не Павлов был, а старший научный сотрудник Круглый. Кажется, Д. У. — Дмитрий Ульяныч.

Но профессор его не слышал. Он весь был поглощен Жабжабычем.

— Где вы сейчас работаете? — спросил он. — Есть ли трудности?

— Я охраняю жилой объект — дом Устиновых, — ответил пациент. — Трудности есть — мало дают креветок.

— А где работали раньше?

— Работал в Министерстве обороны. В должности полковника.

— Это как? — поразился доктор. — И кем же вы были в этом оборонном министерстве?

— Служил в должности полковника-инструктора в питомнике служебно-розыскных собак «Красная звезда».

— А почему ушли? Были трудности?

— Были. Мне никак не могли найти китель по размеру.

Ответы Жабжабыча не только удивили профессора Фрейдина, но и успокоили. Он все больше склонялся к абсолютной нормальности клиента.

Но все же для консилиума он позвал невропатолога Бутылкина из соседнего кабинета. Невропатолог долго искал у Жабжабыча коленку, а когда нашел и стукнул по ней молоточком, получилось вот что: изо рта Жабжабыча вылетел могучий резиновый кулак и треснул невропатолога прямо в лоб. Едва не разбил Бутылкина.

Невропатолог долго тряс головой.

— Странная реакция, — сказал он. — Первый случай в моей практике.

— И в моей, — сказал Жабжабыч.

Потом невропатолог просил Жабжабыча смотреть на кончик носа. Потом влево и вправо. Жабжабыч особо не вылупливал глаза, но все хорошо видел во все стороны.

Врач Бутылкин долго смотрел ему в зрачок при помощи зеркальца с дыркой и увеличительного стекла. Потом сказал:

— У всех людей внутри глаза кольца и палочки-колбочки. А у этого — сплошные квадратики. Как будто он из тюрьмы на вас смотрит.

— А у вас, — сказал Жабжабыч, — есть легкий шрам на сетчатке. Значит, у вас в глазах зайчики часто прыгают.

Невропатолог очень расстроился. Очевидно, у него действительно был легкий шрам на сетчатке, и зайчики в глазах у него часто прыгали.

Два опытных доктора еще целый час бились над Жабом Жабычем. Он у них приседал, набирал и выпускал воздух, раздевался до пояса, трогал кончик носа и снова приседал.