ЗГВ: горькая дорога домой - [41]

Не шелохнувшись стояли на трибуне немецкие гости, не совсем понимая, что произошло. Удивленно молчал переводчику микрофона, не зная как быть.

Налился помидорной свежестью генерал из штаба группы, с трудом процедив от ярости:

— Что он там мелет, мальчишка?..

А комбриг, и вправду, розовощек, горяч. Но уверен в себе. Словно мастер-кузнец, отковывая каждое слово, повторил:

— Это я вам говорю, ваш командир. Никто на Родине нас не ждет. Никому мы там не нужны…

Полоснули по сердцу слова, а микрофонное эхо размножило их: не нужны… не нужны…

Были потом еще проводы… И еще… Других бригад, дивизий, полков. Были песни в строю: «Прощай, Германия, прощай. Встречай нас Родина, встречай», были искренние слезы немцев, цветы, подарки, плакаты на русском и немецком языке, а у меня перед глазами студеный плац и слова комбрига, сдавившие сердце.

Казалось бы, что нового сказал этот молодой комбриг, нам ли не знать свою Родину. А поди ж ты, не верилось. Ох, как не верилось. Неужто, и вправду, мы чужие?

Разве может стать чужой для Урала их родная 10 гвардейская танковая Уральско-Львовская добровольческая дивизия? Уральские умельцы отливали броню для ее танков, да и сами потом на них воевали, дошли до Германии в сорок пятом и остались там.

Неужто повернется язык у смолян отказаться от своего прославленного 153-го танкового Смоленского Краснознаменного полка, у волгоградцев — от легендарной Сталинградской армии Чуйкова?

Не смею ничего дурного сказать об уральцах, о земляках-смолянах, но «отцы» Волгограда указали на дверь своей родной армии. Они сделали все возможное и невозможное, чтобы армия Чуйкова не вернулась в город на Волге.

«Чуйковцы» и просили-то у миллионного города всего несколько квартир для командования. Сама армия расположилась бы в окрестностях Волгограда, в Поволжье. Только куда уж там, волгоградские «бонзы» грудью закрыли путь танкам 8-й гвардейской армии.

Этот случай потряс Западную группу войск. Его обсуждали всюду, начиная от военного совета ЗГВ и кончая ротными собраниями. Генералы, офицеры, прапорщики хотели найти объяснение необъяснимому. Неужто нынешние волгоградские «вотчинные князьки» забыли, кому они обязаны жизнью, да и мягкими креслами тоже?

За годы вывода «князьков» больших и малых наберется порядком. Они будут плести интриги, ставить условия возвращающимся войскам, но волгоградский случай явление особое, я бы сказал, уникальное. Его в пору внести в школьные учебники, ибо такое беспамятство, такое попрание воинского духа отцов и дедов грозит катастрофой всей нации.

Что же за армия, сначала 62-я, потом 8-я гвардейская, но навечно Сталинградская?

Не было в нынешнем столетии битвы более жестокой и кровопролитной, чем Сталинградская. Никакое другое сражение не оказало такого влияния на судьбы человечества. Подчеркиваю, не отдельного народа, страны или группы стран, а всего мира.

Ни одна из битв прошлого, вошедшая в анналы военной истории, не сравнится с ней. Фермопилы, Канны, Бородино или даже Лейпциг, громко прозванный «битвой народов», решали региональные задачи.

В Сталинграде на карту была поставлена судьба государств-гигантов, а вместе с ними и судьбы Европы и мира. На Волге напрямую встал вопрос — быть или не быть тысячелетнему рейху? Битва на Волге должна была разрешить трагическую дилемму — жить или не жить России?

Мир в оцепенении следил за битвой веков. Миллионная самурайская армия засела в Маньчжурии. Двадцать шесть отборных турецких дивизий стояли на наших южных рубежах. Все ждали исхода сражения. И потому лозунг 8-й гвардейской армии: «За Волгой для нас земли нет» имел без преувеличения планетарное значение.

Что же касается стратегии и тактики военного искусства, и тут Сталинградская битва не имеет аналогов в мире.

Никто и никогда не вел так долго городских боев — боев в тесноте улиц, домов, подвалов, среди взрывов, в бесконечных рукопашных схватках. Противник был всегда рядом — за стеной, на соседней улице, в близлежащем доме. Это накладывало страшный психологический отпечаток, казалось, армия Чуйкова, задыхаясь, бьется не месяц, два, полгода — вечность.

8-я гвардейская имела в своем составе всего 50 тысяч человек. 6-я армия Паулюса — 180 тысяч солдат и офицеров и тысячу самолетов генерала Рихтогофена.

По всем военным законам, армии Чуйкова суждено было погибнуть, Сталинграду — пасть. Но «чуйковцы» попрали законы войны, опрокинули представления о человеческих возможностях. Не существовало на Земле другого народа с такой невиданной мощью духа, как российский! Не было в Красной армии другого такого воинского формирования, как армия Чуйкова!

226 дивизий сосредоточил Гитлер в начале войны на советско-германском фронте. 1,5 миллиона, то есть четверть из этих огромных сил, он потерял в Сталинграде.

Так неужто теперь, через десятилетия, надо объяснять неоспоримую истину — не будь 8-й гвардейской, не было бы и Сталинграда, а значит, и России.

Не случись той Великой Победы на Волге, где, в каких креслах сидели бы нынешние волгоградские бонзы?

Когда я впервые услышал эту непостижимую для ума «волгоградскую историю», вспомнились слова Рональда Рейгана, сказанные им в пылу предвыборной кампании 1980 года.