Зейтун - [71]

Ближе к вечеру Зейтун, услышав шаги в коридоре, снова подошел к решетке и увидел давешнего надзирателя.

— Чем это вы тут занимаетесь? — спросил надзиратель.

— Ты на что намекаешь? — прошипел Зейтун. Он никогда еще не приходил в такое бешенство.

— Дружище, такие вещи в камере делать нельзя, — заявил надзиратель. — А я-то думал, ваша религия это запрещает.

Зейтун не выдержал. И, не заботясь о последствиях, обрушил на него поток оскорблений и ругательств.

Надзиратель остолбенел.

— Как ты со мной разговариваешь? Да я тебе такое устрою…

Но Зейтун уже выговорился. Отошел в дальний конец камеры и скрестил на груди руки. Останься он рядом с дверью, наверняка не удержался бы и попытался, протянув руки сквозь прутья решетки, вцепиться в надзирателя — куда придется.

Воскресенье, 11 сентября

Утром дверь камеры открылась, и к ним поместили еще четырех мужчин: все четверо — афроамериканцы в возрасте от тридцати до сорока пяти лет. Зейтун и Нассер кивнули им в знак приветствия; после недолгой перетасовки, они разобрались, кто где будет сидеть: трое — на кровати и трое — на полу, у стены. Обливаясь потом в тесноте крохотной камеры, они каждый час менялись местами.

Зейтун больше не питал иллюзий, что кто-либо из старых надзирателей разрешит ему позвонить по телефону. Он сделал ставку на какого-нибудь новичка — надзирателя или тюремного служащего — либо посетителя. По каким правилам работает тюрьма, эта или любая другая, он не знал, но видел в кино, что по коридорам ходят адвокаты и посетители. Надо найти такого человека. Кого-то из внешнего мира, кого-то, кто бы совершил доброе дело.

Сокамерники рассказали, как попали в «Хант». Всех загребли в Новом Орлеане после «Катрины». По их словам, в этом крыле тюрьмы сидят исключительно арестованные после урагана. «Мы все в ведении ФАЧС», — сказал один из новеньких. Двое были задержаны, когда перетаскивали мебель. Обстоятельства их ареста мало чем отличались от истории Зейтуна.

Один сказал, что работал в санитарной службе Хьюстона. Сразу после урагана его фирма получила контракт на очистку Нового Орлеана. Как-то утром, когда он шел из гостиницы к своему грузовику, к нему подкатила машина с солдатами Национальной гвардии. Его арестовали прямо на месте, надели наручники и отвезли в «Кэмп-Грейхаунд».

За решеткой он оказался впервые и среди «отсиживающих за ‘Катрину’» — такой термин придумали сами заключенные — выделялся тем, что пребывал в глубочайшем недоумении: как же так, ведь в Новый Орлеан он приехал по распоряжению руководства своей фирмы! Обычно он собирал мусор в Хьюстоне, но, когда после урагана шеф сообщил о новом контракте, выразил желание отправиться в Новый Орлеан. Ему было интересно посмотреть, что натворил ураган, да и в очистке города хотелось принять участие. На нем была рабочая униформа, он предъявил документы и ключи от грузовика. Без толку. Его обвинили в мародерстве и засунули в клетку на парковке позади вокзала.

Другой их сокамерник рассказал, что служил пожарным в Новом Орлеане. На работе их попросили не уезжать из города, и он остался. Он возился у себя на газоне перед домом, как вдруг из проезжавшего мимо «хамви» выскочили солдаты, заявили, что он — мародер, бросили в машину и отвезли в «Кэмп-Грейхаунд».

Зейтун уяснил себе, что большинство узников «Кэмп-Грейхаунда» прошли один и тот же путь. Почти всех доставили на вокзал утром, сразу после ареста, и отвели в офис на втором этаже, где располагался импровизированный суд в составе судьи и одного или двух адвокатов. Арестованным предъявляли обвинения, и большинству была предложена сделка: если они не станут оспаривать обвинения, то им дадут статью за какое-нибудь мелкое преступление и они должны будут незамедлительно отработать положенное количество часов на общественных работах. Тех, кто соглашался на подобную сделку, а с ней на несмываемое пятно на своей репутации, тут же переводили в центральное полицейское управление и бросали на ремонт офисов.

Боль в боку, начавшаяся у Зейтуна еще в «Кэмп-Грейхаунде», стала раз в десять сильнее. Ему как будто медленно вкручивали в почку длинный болт. Трудно было стоять, сидеть, лежать. Когда он менял позу, становилось легче, но не больше, чем на пять минут. Обычно Зейтун не обращал внимания на болячки. За многие годы он получил довольно много увечий, но к врачам обращался редко. Однако на этот раз все было по-другому. Он вспомнил, какими инфекциями его пугала Кейти, уговаривая покинуть Новый Орлеан. На этот раз без помощи специалиста не обойтись.

Раз в день в их отсек приходила медсестра. Она толкала перед собой тележку с лекарствами и раздавала заключенным таблетки.

Зейтун остановил ее, когда она проходила мимо их камеры, и рассказал про боль в боку.

— У вас есть рецепт? — спросила она.

Он ответил, что нет, — боль началась недавно.

— Тогда вам надо к доктору, — сказала медсестра.

Он спросил, что сделать, чтобы попасть к врачу.

Она велела ему заполнить специальную форму, описать боль. Врач прочтет описание и решит, нужна ли Зейтуну помощь. Медсестра выдала ему бланк и покатила свою тележку дальше.

Зейтун заполнил бланк и отдал медсестре, когда она завершала обход.