Зейтун - [4]

«Ты только подумай, — засмеялся Зейтун, — мы — мусульманская семья, открывшая свою ремонтную мастерскую, и не где-нибудь, а в Луизиане. Да нам за каждого клиента надо держаться руками и ногами. А если кому-то не нравится радуга, — добавил он — то уж ислам им точно придется не по душе».

И радуга осталась.

Зейтун повернул на бульвар Эрхарт, в мыслях все еще пребывая в Джебле. Каждый раз, когда на него накатывала ностальгия, он задавал себе один и тот же вопрос: как они там, его братья и сестры, племянники и племянницы, разбросанные по всему побережью Сирии? Вспоминал ушедших из жизни отца, мать и горячо любимого брата. Мать ненадолго пережила отца, а брат, Мухаммед, умер, когда Зейтун был еще ребенком. Остальные же члены семьи жили и здравствовали в Сирии, Испании и Саудовской Аравии. Им было чем гордиться. Зейтуны преуспели в жизни — были среди них и врачи, и директора школ, и генералы, и предприниматели, и все они, как один, страстно любили море. Дети выросли в огромном каменном доме на средиземноморском берегу и, уехав, все равно предпочли поселиться поближе к воде. Зейтун решил сегодня же позвонить в Джеблу. Там всегда было много новостей, вдруг у кого-то родился еще один ребенок… Достаточно будет связаться с кем-нибудь из семерых живущих в Сирии братьев и сестер, и он получит полный отчет.

Зейтун включил радио. Передавали, что шторм медленно движется по Флориде в западном направлении и что Мексиканского залива он достигнет не раньше, чем через несколько дней, да и это еще под вопросом. По дороге на свою первую в тот день работу — реставрацию красивого старого особняка в Гарден-дистрикт — Зейтун вертел ручку настройки, стараясь найти хоть одну радиостанцию, где бы не говорили про ураган.

Стоя на кухне, Кейти бросила взгляд на часы и ахнула. Ей редко удавалось без опозданий доставить детей в школу, хоть она и старалась искоренить эту дурную привычку. Пожалуй, будет проще избавиться от нее, когда наступит просвет с летними заказами. Летом, спасаясь от изнуряющей жары, многие клиенты уезжали из города и заваливали Зейтунов просьбами — за время их отсутствия покрасить комнату или веранду.

После серии замечаний и легких тычков Кейти наконец погрузила девочек с вещами в минивэн, и они двинулись в школу, на Западный берег Миссисипи.

Занятие собственным бизнесом имело как немалые — всех не перечислить — преимущества, так и определенные и, увы, все более многочисленные, недостатки. И Кейти, и Зейтун ценили возможность работать по удобному для них графику, самим выбирать клиентов и заказы, и, распоряжаясь своим временем, уделять должное внимание детям. Именно последнее — то, что они могли оказываться рядом с детьми по первому их зову, — было самым важным. Но когда кто-нибудь из друзей спрашивал совета, открывать им свое дело или нет, Кейти старалась их отговорить. «Это не вы распоряжаетесь бизнесом, — повторяла она, — а бизнес — вами».

Кейти и Зейтун работали больше, чем все их знакомые, но трудам и заботам не было видно конца. Вечерами, в выходные дни, по праздникам — без перерыва. Обычно они вели восемь-десять проектов одновременно, и это не считая дел в офисе у них дома и на складе на Даблин-стрит, близ Кэрролтона. Помимо строительного бизнеса они еще занимались сдачей недвижимости в аренду. С некоторых пор они начали покупать различные помещения, дома, квартиры и теперь в шести местах у них проживали восемнадцать арендаторов. Каждый арендатор стал как бы членом семьи и требовал заботы и внимания: всем нужна прочная крыша над головой, кондиционер и чистая питьевая вода. У кого угодно голова пошла бы кругом: расплачиваться с работниками, получать с клиентов деньги за выполненную работу, содержать в порядке и ремонтировать дома, оплачивать и выписывать счета, покупать и хранить стройматериалы. Но Кейти не тяготилась своей жизнью и, наоборот, очень гордилась тем, какую они с Зейтуном создали семью. Детей отправили учиться не в какую-нибудь, а в частную школу, копили деньги на колледж, могли ни в чем им не отказывать, так что грех было жаловаться.

Сама Кейти выросла в окружении восьми братьев и сестер, жизнь была более чем скромной, про Зейтуна — восьмого по счету из тринадцати детей — и говорить нечего. А теперь — любо-дорого посмотреть: у них большая семья, успешный бизнес, клиенты и друзья во всех уголках приютившего их города. Это ли не добрая воля Аллаха?!

Как можно, к примеру, не благодарить судьбу за Надиму?! Они до сих пор не могут понять, откуда у них взялся такой ребенок, такая умная, уверенная в себе, ответственная, отзывчивая, не по годам развитая девочка? Она производила впечатление взрослого человека: говорила, как взрослая, и подчас выказывала большую взвешенность и рассудительность, чем родители. Кейти искоса посмотрела на старшую дочь, сидящую рядом, крутящую ручку приемника. Надима всегда была большой умницей. Однажды Зейтун заскочил домой пообедать и застал девочку играющей на полу. Ей тогда было лет пять, не больше. Дочка посмотрела на него снизу вверх и объявила: «Папа, я хочу стать танцовщицей». Зейтун снял ботинки, присел на диван и сказал, разминая уставшие стопы: «Танцовщиц в городе хоть пруд пруди, а вот врачей, адвокатов и учителей не хватает. Мне бы хотелось, чтобы ты стала врачом и меня лечила». Надима обдумала его слова и ответила: «Хорошо, я буду врачом». И опять принялась что-то раскрашивать. Чуть погодя Кейти спустилась со второго этажа, заглянув перед этим в комнату дочки и увидев царящий там беспорядок. «Ди, уберись в своей комнате», — приказала она. Надима, глазом не моргнув и ни на секунду не оторвавшись от своего занятия, проговорила: «Только не я. Я ведь собираюсь стать врачом, а врачи не занимаются уборкой».