Долли начала вставать.
— Миссис Уандер у вас в кабинете, — сказала она.
— Отлично, — ответил Эд, направляясь к своему личному кабинету.
Когда он вошел, Нефертити стояла возле окна. Она обернулась ему навстречу.
Эд взял жену за руки и отступил на шаг, делая вид, будто критически разглядывает ее новое платье.
— Опять болталась по магазинам? Детка, ты просто прирожденная щеголиха.
— Правда миленькое? Ой, Эд, я чуть не забыла. Пришла телеграмма от База с Элен. Они на Бермудах.
— Наслаждаются медовым месяцем?
Зажегся огонек селектора, и Долли сказала:
— Мистер Уандер, мистер Фонтейн находится в кабинете мистера Маллигена. Он хочет вас видеть.
Эд поцеловал жену.
— Потерпи немного, душенька. Скоро я вернусь и мы пойдем обедать. Хочу тебя куда-нибудь сводить.
Он зашагал к кабинету Маллигена, гадая, что же понадобилось Фонтейну на этот раз. Каждый раз, когда хозяин станции появлялся в своих владениях, УАН-ТВ терпела убытки. Было бы куда лучше, если бы он сидел дома и предоставил дела профессионалам.
Дженсен Фонтейн недовольно взглянул на Эда изза стола. Толстяка Маллигена в кабинете не было.
— Что стряслось, сэр? — осведомился Эд, усаживаясь и доставая сигарету.
— Все ваш чертов коммунист Таббер!
— Мой тесть, мистер Фонтейн, отнюдь не коммунист. Пусть Баз просветит вас на этот счет. И вот вам доказательство: Воссоединенным Нациям пришлось здорово нажать на советский лагерь, чтобы тот согласился предоставить ему время на своих станциях.
— А я вам говорю: он вредитель! И зачем только я дал себя уговорить использовать нашу станцию как источник для трансляции его передач на всю планету? Просто ума не приложу!
— С одной стороны, это очень престижно, — безмятежно ответил Эд, зажигая сигарету и бросая спичку в пепельницу. — А уж время перед самой передачей Джоша и сразу после нее — просто на вес золота. Бизнес процветает, и все счастливы.
Злобный взгляд Фонтейна не смягчился ни на йоту.
— Да ведь он распространяет свое гнусное треклятое подрывное откровение, так что его слышат все мужчины, женщины и дети, которые могут добраться до радио- или телеприемника!
— Таков был уговор, — рассудительно заметил Эд. — Дуайт Хопкинс немало потрудился, чтобы все согласились. Но это был единственный способ преодолеть кризис.
Дженсен Фонтейн хлопнул по столу костлявой рукой.
— Нет, вы так ничего и не поняли! — крикнул он и театральным жестом указал на громоздящуюся в углу кипу мешков с почтой. — Это все письма! Письма со всех концов Земли. Просто ужасно, что этот ультрарадикал продолжает изрыгать свои подпольные…
— Едва ли их можно назвать подпольными, — пробормотал Эд.
— …подрывные лозунги на английском языке, но ведь их еще и переводят во всех странах мира!
— Это часть соглашения, — спокойно заметил Эд, оценивающим взглядом окидывая мешки. — Почта слушателей его программы продолжает расти, а? Какая популярность, черт возьми!
Вид у Фонтейна был такой, словно он вот-вот лопнет от злости.
— До вас невозможно достучаться. Эд Уандер! Неужели вы не понимаете, чего добились этот идиот Дуайт Хопкинс и коммунисты, окопавшиеся в Большом Вашингтоне, заключив договор с Таббером?
Эд поднял брови.
— Мне казалось, что понимаю — они дали моему тестю шанс выйти со своим откровением в эфир.
— Вот именно! Только учли ли они возможные последствия?
Эд вопросительно посмотрел на него. Владелец станции снова театральным жестом указал на мешки.
— Девять писем из десяти в пользу Табберовой передачи. Вы понимаете? Они начинают ему верить!
— Ну и ну! — проговорил Эд.
— А вы видели результаты опроса общественного мнения? Люди начинают становиться последователями этого… этого… безумца. Если так пойдет и дальше, уже к следующим выборам он со своим дурацким Элизиумом может собрать большинство голосов.
— Ну и ну! — только и повторил Эд.
