Зерна смерти - [8]

Накануне, когда Римо отправлялся в Ньюарк навестить знакомые места, телевизор был в полном порядке. Если кто-то сломал его за это время, то поблизости должен находиться труп, от которого следовало поскорее избавиться. Мастер Синанджу не терпел, чтобы ему мешали наслаждаться его любимыми телевизионными передачами. Римо проверил ванную и спальню. Трупов не было.

— Папочка, у тебя все в порядке?

Чиун так медленно покачал головой, что редкие волосы его бороды едва шевельнулись.

— Ничего не в порядке, — ответил Мастер Синанджу.

— Неужели кто-то сломал твой телевизор?

— Разве ты видишь здесь останки незваного гостя?

— Нет, Чиун, не вижу.

— Тогда кто же мог сломать мою машину грез? Нет, дело обстоит хуже, гораздо хуже.

— Сожалею. У меня своих проблем по горло.

— У тебя проблемы? Знаешь ли ты, что они сделали с этими прекрасными дневными сериалами? Какому осквернению подверглось великое искусство твоего народа?

Римо покачал головой. Нет, он не знал. Тогда за несколько минут было изложено следующее.

Телесериал «Пока Земля вертится» непоправимо испорчен... Доктор Блэйн Хантинггон сделал легальный аборт Жанет Уоффорд, дочери пароходного магната Арчибальда Уоффорда, а тот, в свою очередь, финансировал совершенно недопустимые эксперименты доктора Хантингтона с радиационным излучением... И еще медицинская сестра Адель Ричардс узнала, что отцом неродившегося ребенка был, скорее всего, ее брат, отбывавший пожизненное заключение в Аттике за то, что возглавил в тюрьме бунт против издания антифеминистской литературы...

— Да-а? — сказал Римо, который всегда с большим трудом следил за сюжетами «мыльных опер».

— Там было насилие... — сказал Чиун.

Из его дальнейшей речи следовало, что медсестра ударила доктора. Она не только прибегла к насилию, но и удар нанесла неправильно. Это был вовсе не удар!

— Но ведь они только актеры, папочка.

— Теперь я это понимаю, — сказал Чиун. — Сплошное надувательство. Я больше не стану смотреть эти передачи. Моя тоскливая жизнь в Америке будет лишена радости, лишена всякого проблеска удовольствия.

Здесь Римо голосом, полным печали, сообщил, что они, наверное, не останутся в Америке.

— Я даже не знаю, как тебе объяснить это, папочка, — сказал Римо и опустил глаза на ковер, даже здесь, в такой гостинице, как «Плаза», местами слегка потертый.

— Начало всякой мудрости — это неведение, — сказал Чиун. — Просто позор, что ты всегда застреваешь в начале.

Это показалось Мастеру Синанджу настолько смешным, что он повторил свои слова и рассмеялся. Однако ученик его почему-то не присоединился к его веселью. Чиун отнес это на счет всем известного отсутствия чувства юмора у американцев.

— Возможно, ты прав, — сказал Римо. — Более десяти лет я считал, что должен выполнять определенную работу для своей страны. Более десяти лет я вел жизнь человека, у которого нет ни дома, ни состояния, ни даже своей собственной фамилии. Я — человек, которого не существует. И что же? Оказывается, все, чем я занимался все эти годы, было совершенно бесполезно.

— Бесполезно? — спросил Чиун.

— Да, папочка. Бесполезно. Страна ничуть не изменилась к лучшему. Она стала даже хуже. Место, где я родился, превратилось в настоящую помойку. Политиканы стали более продажными, преступники творят свои черные дела еще более нагло, а страна... она просто расползается по всем швам!

Чиун был явно озадачен словами Римо.

— Ты ведь один человек, разве нет? — сказал он.

Римо кивнул.

— В этой стране нет правителя, нет судьи или священника, который бы правил всеми единолично, не так ли?

Римо опять кивнул.

— Тогда, в этой стране без единоличного правителя, ты, убийца высочайшего класса, которому дан солнечный источник совершенства в обучении, да еще при условии, что тебе помогает сам Мастер Синанджу, небелый, — как ты можешь считать себя неудачником? Этого я не могу понять.

— Чиун, ты никогда не понимал, чем занимается наша организация.

— Я слышал ваши разговоры со Смитом. Он — император вашей организации. Она поклоняется документу — конституции вашей страны. И ты убиваешь во славу этого документа. Я понимаю это.

— Может быть, сейчас это так и выглядит, но планировалось все по-другому. — И Римо объяснил Чиуну, что конституция, этот основополагающий закон страны, не срабатывала. И более десяти лет назад президент стал опасаться, что если Америка будет по-прежнему сползать в хаос, она может превратиться в полицейское государство. Опасность этого, должно быть, хорошо известна Чиуну. Ведь как хранитель истории Дома Синанджу, который в течение многих веков поставлял всему миру платных профессиональных убийц, Чиун на примере многих правительств должен знать, что из хаоса в стране всегда возникает полицейское государство.

— Ага, — сказал Чиун. — Ты добивался этого хаоса, чтобы Америка стала такой же, как весь остальной мир. Тогда бы ты мог стать главным убийцей этого полицейского государства. Раньше я об этом не догадывался.

— Нет, — сказал Римо и вновь стал объяснять Чиуну, что американская конституция — это такой документ или соглашение, которое заключено между всеми американскими гражданами. Этот документ гарантирует каждому его свободы и права. Это хороший документ. Многие злоумышленники тем не менее могут свободно действовать в рамках конституции, не нарушая ее положений. Поэтому, соблюдая основной закон, американский президент, чтобы не дать воцариться хаосу, который бы погубил страну, был вынужден создать организацию, о существовании которой никто не знает. Эта организация призвана добиваться, чтобы прокуроры получали правдивую информацию, нечестные судьи разоблачались, а огромные преступные кланы потеряли свою власть. И главное — чтобы соблюдались права граждан. Доктор Харолд Смит, которого Чиун называет императором, возглавляет организацию, а Римо, которого обучил сам Чиун, — исполнитель ее решений.