Зеркало времени - [17]

Я ответила, что в жизни не видела места чудеснее.

— Оно действительно чудесное, — сказала домоправительница, своей странной полуулыбкой смягчая суровость тона, ясно свидетельствовавшую об истинных ее чувствах. — Чудесное для тех, кому больше нечего делать, кроме как любоваться окружающими красотами. Но для всех прочих Эвенвуд — место тяжкого труда.

Затем она повернулась к мистеру Пококу.

— В старой детской опять протекла крыша и вся штукатурка с потолка обвалилась. Мне пришлось послать туда Сьюки Праут сегодня утром. Я еще месяц назад сообщила леди Тансор, что надо приказать Баджеру заняться ремонтом, но она так ничего и не предприняла, а Баджер пальцем о палец не ударит, покуда не получит распоряжения от нее лично.

— Мистер Баверсток говорит, дом приходит в прискорбное запустение, — произнес мистер Покок, качая головой. — Денег у миледи достаточно, но вот желания привести Эвенвуд в порядок — никакого. Мистер Баверсток говорит, она даже не слушает, когда ей докладывают о хозяйственных надобностях. При старом лорде Тансоре до такого не дошло бы, да и покойный полковник, благослови его Господь, взял бы дела в свои руки, вне всяких сомнений. Я надеялся, мистер Персей обо всем позаботится, но он слишком занят своими стихами.

— С другой стороны, — заметил мистер Маггз, — у нее нет такого влияния в обществе, какое имел старый лорд. Вот он был по-настоящему крупной шишкой, если хотите знать. Ни одно дело в стране не обходилось без него. При нем в Эвенвуд наведывались самые высокопоставленные особы, даже премьер-министр, чтобы просто узнать мнение его светлости по разным государственным вопросам. Сама королева однажды приезжала, со своим немчурой Альбертом. А нынче большие люди из Лондона забыли сюда дорогу. — Он в свою очередь печально покачал головой. — Нет, она не такая важная персона, как покойный лорд Тансор, и никогда такой не станет.

— Довольно, Тимоти Маггз.

Сконфуженный строгим замечанием, мистер Маггз попытался спрятаться от спокойно-повелительного взгляда миссис Баттерсби, откинувшись на спинку стула и трижды пыхнув своей длинной глиняной трубкой.

— А где вы служили прежде, мисс Горст?

Вопрос задал Генри Кресвик.

— Я занимала должность горничной у мисс Элен Гейнсборо.

— Мисс Гейнсборо? — Теперь голос подала миссис Баттерсби. — Из Хай-Бичез?

— Нет, — ответила я, уверенно прибегая к сочиненной мадам истории о моей воображаемой бывшей работодательнице. — Со Стэнхоп-террас в Лондоне.

Домоправительница на миг задумалась, потом улыбнулась чуть шире.

— Знаете, мисс Горст, я что-то не припомню дамы с таким именем на Стэнхоп-террас. Я недолгое время жила там поблизости и знала, кажется, всех окрестных жителей. Странно, не правда ли?

— Мисс Гейнсборо поселилась там недавно, — беспечно ответила я, для отвода глаз отпивая глоток ячменного отвара. — Вдобавок она много путешествует. Я не охотница до путешествий, а потому стала искать другое место.

— А! — промолвила миссис Баттерсби. — Тогда понятно.

Я повернулась к мистеру Пококу.

— Прошу прощения за вопрос, но не о профессоре ли Слейке вы говорили, когда я вошла?

— Экая вы умница-разумница, мисс. — Дворецкий тепло улыбнулся. — Узнали новость чуть ли не раньше нас.

Когда я пояснила, что о смерти профессора мне сообщил мистер Рандольф Дюпор, лицо миссис Баттерсби приняло в высшей степени подозрительное выражение.

Или я сболтнула лишнее? Казалось, домоправительница держалась мнения, что вновь прибывшей горничной не пристало заводить речь о смерти профессора.

— Так значит, вы узнали новость от мистера Рандольфа Дюпора? — осведомилась она.

Она произнесла эти слова любезным тоном и, разумеется, с улыбкой, но у меня опять возникло ощущение, будто меня обвиняют в каком-то проступке. Несмотря на ее вопросы насчет мисс Гейнсборо, я была уверена, что не вызвала у нее сколько-либо серьезных подозрений: я чувствовала, что хорошо сыграла свою роль в своем первом публичном представлении в Эвенвуде. Посему я застенчиво улыбнулась и поведала о своей случайной встрече у библиотеки с мистером Рандольфом, шедшим к брату с известием о смерти профессора.

— А, — иронически обронил мистер Маггз, — мистер Книжный Червь и мистер Рот-до-Ушей!

Генри Кресвик одобрительно загоготал в ответ на такое проявление остроумия, что заставило мистера Покока смерить суровым взглядом сначала его, потом мистера Маггза.

— Право слово, Тимоти Маггз, хватит уже, — недовольно сказал дворецкий.

— Так это ж чистая правда, Роберт Покок, — возразил мистер Маггз. — Любой, у кого есть глаза, со мной согласится. Они двое сызмальства были Книжный Червь да Рот-до-Ушей и всегда такими останутся.

— Какое мнение сложилось у вас о мистере Рандольфе Дюпоре? — спросила миссис Баттерсби, не сводившая с меня пытливого взгляда все время, пока продолжался вышеизложенный обмен репликами. — Он вам понравился?

— О да! В высшей степени приятный джентльмен, — ответила я с невольной горячностью.

— Он и вправду такой, — подтвердил мистер Покок. — Спросите любого, кто из братьев нравится ему больше, и всякий назовет мистера Рандольфа.

— Полагаю, мисс Горст здесь не исключение, — заметила миссис Баттерсби, чья двусмысленная улыбка опять сбивала с толку, заставляя гадать, уж не осуждает ли она меня за то, что я осмелилась выразить предпочтение младшему сыну своей нанимательницы.