Зеркало вод - [53]

В аэропорту Жюдит, возбужденная, перебегала от одних к другим и смеялась по любому поводу. Пятнадцать участников предстоящего круиза были, разумеется, не единственными пассажирами самолета, и при посадке все они перемешались. Ирен оказалась в кресле между пожилой четой из другой туристической группы и парнем со светлыми глазами, который ехал вместе с ними. Молодой человек рассказал ей, что он архитектор, бретонец, очень любит море и в результате такого сочетания характер у него несколько необычный — он мечтателен и меланхоличен. Закончив свой номер — напустив красивого туману, — сосед Ирен не находил, что бы еще такое сказать. Время от времени он снова начинал говорить о своей меланхолии, но ему так и не удалось произвести впечатление на Ирен, которая углубилась в чтение женского журнала, а потом притворилась, будто дремлет. И тут в проходе возникла Жюдит, которая обратилась к спутнику Ирен.

— Ну, как тебе нравится моя подруга, Бернар? Ты уже объяснил Ирен, что всегда печален, оттого что ты бретонец?

Бернар недовольно пробурчал что-то себе под нос, но видно было по всему, что он не сердится на нее.

— В этом самолете тоска смертная, — продолжала Жюдит. — Всех нас почему-то разъединили. Нечего сказать, многообещающее начало путешествия! И чего только не приходится делать, чтобы забыть этого паразита Крике… Но я думаю, в море все будет совсем по-другому. Поскольку каюты четырехместные, я позаботилась о том, чтобы нас поместили вместе с Моникой и Софи.

Полет на реактивном самолете был только прелюдией, необходимой, чтобы добраться в порт, где их ждал небольшой пассажирский пароход «Сан-Хосе». Туристы должны были отправиться в путешествие назавтра в полдень. Они переночевали в недорогой гостинице, напоминавшей монастырь своими длинными коридорами и белыми стенами, на одной из них висело распятие из слоновой кости — дабы удовлетворить любой вкус. В распоряжении путешественников, жаждущих экзотики, было несколько часов. Они приходили в восторг при виде любого базара или самой обыкновенной церквушки в духе иезуитов. Все достали кинокамеры и фотоаппараты. Попугай в окне, которого они увидели на улочке, ведущей в гору, свидетельствовал о том, что они находятся уже в Новом Свете, а влажная жара, охватившая их, как только они вышли из самолета, была почти тропическая.

Вечером Жюдит, жившая в одном номере с Ирен, решила утащить ее посмотреть кварталы, прилегающие к порту, — как говорили, очень колоритные.

— Если нас поместили в каком-то монастыре, — заявила она, — это еще не значит, что мы должны ложиться спать одновременно с курами. Не станут же они, в самом деле, запирать дверь!

Их сопровождали двое молодых людей. Не Бернар, который, узнав об их затее, недовольно ворчал и даже произнес целую тираду, желая предостеречь их — он утверждал, что вечером здесь выходить опасно, — а Лоран и Жан-Мари. Путешественники обнаружили несколько живописных улиц, по которым машинам ездить запрещалось, зато можно было спокойно гулять, переходя из таверны в таверну. Здесь пахло вином, оливковым маслом и пряностями. Им понравилось бродить по улицам, вымощенным плитами и освещенным желтым, почти золотистым светом, падавшим из окон таверн. У входа в узкие проулки они встретили нескольких проституток, молчаливых и ненавязчивых. Вместо ожидаемого кишения в квартале оказалось очень мало людей, и четверо туристов зашли выпить вина в полупустое кафе. Жан-Мари был высокий нерасторопный молодой человек, постоянно витавший в облаках. Тем не менее он первым осмелился заговорить с посетителями кафе по-испански. Ирен, которая учила испанский в лицее, никак не могла уловить нить разговора и злилась на себя за то, что так забыла язык. Жан-Мари объяснил:

— Я спросил их, почему здесь так мало народу. Обычно в этом квартале где-то с семи вечера мужчины начинают paseo — поход за красным вином. А толпа на улице всегда такая, что трудно даже пробраться в таверны. Мне сказали, что здесь пусто, так как сейчас в стране грандиозная забастовка: практически бастует вся металлургическая промышленность. А это значит, что у людей нет денег и они сидят дома. Вы знаете, забастовки объявлены в этой стране вне закона. Так что им приходится туго. Похоже, тут повсюду шпики.

Возвращаясь к себе в гостиницу, они и в самом деле заметили кое-где на перекрестках джипы, битком набитые полицейскими с карабинами через плечо.

На следующий день, когда они проснулись, пронесся слух, что пароход не выйдет в плавание, потому что портовые служащие тоже собираются присоединиться к бастующим. Туристы потеряли утро, ожидая в гостинице-монастыре. Они нервничали. У большинства испортилось настроение. Мартина упрекала мужа — руководителя группы:

— Нечего было придумывать такой туристический маршрут, который проходит через фашистскую страну. Теперь мы надолго застрянем тут из-за этих забастовок.

— Дорогая моя Мартина, — заметил ей Жан-Мари, — особенностью фашистских стран, я сказал бы, их положительной стороной является как раз то, что там обычно не бывает забастовок. И если уж разразилась забастовка, это значит, что мы, чего доброго, можем стать свидетелями и революции.